Ефим Самойлович Райзе - Еврейские народные сказки

характерно для народной сказки. Иногда происходит слияние таких далеких друг от друга жанров, как волшебная сказка и притча.

По мере того как фольклористы накапливали записи еврейских сказок и легенд, появилось два ответа на вопрос: «Что такое еврейская сказка?» Первый, так сказать, «романтический» ответ, восходящий к С. А. Ан-скому, заключается в том, что еврейскими сказками следует в первую очередь считать те, в которых преобладает еврейская специфика и в большей степени манифестируются собственно еврейские, преимущественно религиозные ценности. Второй, «фольклористический» ответ (точка зрения И.-Л. Кагана) состоит в том, что еврейская сказка должна в первую очередь быть похожей на сказку (т. е. на сказки других народов), а не на пересказ своими словами того или иного письменного источника.

Я полагаю, что истина лежит посередине: настоящая еврейская сказка берется за почти непосильное дело совмещения жесткого «сказочного» этикета с не менее жесткой «еврейской» системой ценностей. Как же ей это удается?

В еврейской народной культуре (это касается не только сказок) форма и содержание почти всегда имеют разную природу. Форма может быть любой, а потому чаще всего является заемной, содержание — только еврейским: заимствованные из других культур элементы, сохраняя свою форму, оказываются нагружены новым смыслом. Это справедливо не только для сказок, но и, скажем, для еврейского народного искусства, например арон-кодеш в синагоге, как правило, увенчан двуглавым орлом, явно срисованным с герба (русского или австрийского), но это отнюдь не государственный герб, а символ Всевышнего.

Еврейский повествовательный фольклор, как и все вообще традиционное еврейское искусство, всегда был открыт для инокультурных влияний и необыкновенно легко заимствовал все, что мог и где только мог. Однако все эти заимствования, включая сами сюжеты сказок, относились только к области художественной формы и не затрагивали специфические еврейские мотивации и ценности, даже если «сказочная» форма вступала в определенный конфликт с «еврейским» содержанием.

Кто и как собирал еврейские сказки

Еврейские сказки начали собирать гораздо позже, чем сказки большинства других народов Европы.

Первое поколение еврейской интеллигенции, воодушевленное идеями просвещения и эмансипации, стремилось порвать с местечком, с идишем, или, как его тогда называли, «жаргоном», и видело в легендах и сказках прежде всего проявление глупых суеверий. Только на рубеже XIX–XX вв., как раз тогда, когда в связи со становлением неоромантизма и символизма произошел новый подъем интереса к фольклору, следующее поколение еврейской интеллигенции, уже достаточно далеко отошедшее от своих корней, обратилось к фольклору и, в частности, к сказкам.

Если с конца XVIII в. народные сказки и легенды служили источником вдохновения для многих европейских писателей, то еврейские легенды (прежде всего хасидские) становятся предметом художественной рефлексии только в начале XX в., в новеллах классика еврейской литературы на идише Ицхока-Лейбуша Переца. Позднее фольклорная тема получила свое развитие в творчестве лауреатов Нобелевской премии по литературе Ицхока Башевиса-Зингера, писавшего на идише, и Шмуэля-Йосефа Агнона, писавшего на иврите.

Пионером в деле систематического собирания еврейского фольклора, создателем еврейской этнографии и фольклористики выступил писатель, революционер и общественный деятель Семен Акимович Ан-ский (настоящее имя Шлойме-Зайнвил б. Арн Раппопорт, 1863–1920). В 1912–1914 гг. он провел три фольклорно-этнографические экспедиции — на Киевщине, на Волыни и в Подолии, записал сотни сказок и легенд, которые послужили источником для его знаменитой пьесы «Дибук».

Следующий этап в становлении еврейской фольклористики — создание в 1925 г. Еврейского научно-исследовательского института (ИВО) в Вильно. За предвоенные годы ИВО сумел собрать колоссальный архив, включающий, между прочим, записи многих тысяч сказок. К счастью, это собрание уцелело во время Второй мировой войны и продолжает находиться в ИВО, только уже не в Вильно, а в Нью-Йорке. Оно было создано усилиями не только профессиональных фольклористов, прежде всего И.-Л. Кагана и А. Литвина, но и замлеров, т. е. добровольцев-собирателей. ИВО начиная с 1929 г. организовал по всей Восточной Европе (включая территорию Советского Союза) сеть кружков по сбору устного --">