Чарльз Диккенс - Семья Тоггсов

Шарлота Тоггсъ.

— Ваши билеты, леди и джентльмены! — возгласилъ человѣкъ у пароходнаго кожуха.

— Не требуется ли носильщикъ, сэръ? — приставала ватага блузниковъ.

— Идемъ же, моя милочка! — звалъ жену капитанъ Уольтерсъ.

— Прощайте, — сказала она, — прощайте, мистеръ Симонъ.

И послѣ крѣпкаго рукопожатія, сильно взвинтившаго нервы милѣйшаго юноши, капитанша затерялась въ толпѣ. Передъ Симономъ мелькнули еще разъ лишь ботинки блошинаго цвѣта, проворно спускавшіеся по ступенямъ траппа, бѣлый платочекъ, которымъ махнули въ знакъ привѣтствія, и жгучій взоръ черныхъ очей. Чета Уольтерсовъ исчезла, покинувъ юнаго Тоггса одинокимъ въ бездушномъ мірѣ.

Молча и разсѣянно слѣдовалъ этотъ чувствительнѣйшій молодой джентльменъ за своими почтенными родителями и вереницей блузниковъ съ тачками по дамбѣ, пока толкотня и шумная суматоха кругомъ не заставили его опомниться. Солнце сіяло ярко; море, приплясывая подъ собственную музыку, весело катило свои волны; множество публики прогуливалось туда и сюда; молодыя дѣвицы хихикали потихоньку между собою, пожилыя лэди разговаривали; нарядныя няньки щеголяли своими туалетами, а ихъ маленькіе питомцы шмыгали взадъ и впередъ подъ ногами и даже между ногъ взрослыхъ съ самой беззаботной игривостью, потѣшая присутствующихъ. Были тутъ и старые джентльмены, старавшіеся открыть отдаленные предметы въ длинные телескопы, и молодые, выставлявшіе на показъ самихъ себя въ отложныхъ воротничкахъ, леди съ складными стульями на рукѣ и кресла на колесахъ съ больными; компаніи, ожидающія на пристали прибытія другихъ компаній на пароходѣ. Всюду только и звучали: говоръ, смѣхъ, привѣтствія и веселье.

— Извозчика, сэръ! — закричало хоромъ десятка полтора свободныхъ возницъ съ полудюжиной мальчишекъ въ придачу, едва мистеръ Джозефъ Тоггсъ ступилъ на улицу во главѣ своей маленькой свиты.

— Наконецъ-то дождался хорошаго сѣдока! — воскликнулъ одинъ, съ насмѣшливой учтивостью дотрогиваясь до полей своей шляпы. — Очень разъ васъ видѣть, сэръ, — цѣлыхъ шесть недѣль поглядывалъ, не пожалуетъ ли ваша милость. Прыгайте ко мнѣ живѣе, сэръ!

— Славная, легкая пролеточка и рѣзвая лошадь, сэръ, — подговаривалъ другой: — бѣжитъ по четырнадцати миль въ часъ, такъ что все сливается передъ глазами отъ скорой ѣзды.

— Помѣстительная муха ^[1] для вашей поклажи, сэръ, настоящая шпанская, — острилъ третій.

— Вотъ для васъ экипажъ, сэръ! — подхватилъ его товарищъ, вкочивъ на козлы и побуждая разбитую сѣдую клячу тряхнуть стариной, пустившись вскачъ. Извольте взглянуть на лошадку, сэръ: смирна, какъ ягненокъ, а ужъ ретива, — что твой паровикъ!

Преодолѣвъ соблазнъ воспользоваться услугами даже такой доблестной четвероногой твари, мистеръ Джонъ Тоггсъ подалъ знакъ владѣльцу грязной колымаги зеленоватаго цвѣта, обитой внутри линючимъ полосатымъ тикомъ; и когда въ ней размѣстили багажъ вмѣстѣ со всей семьею, то животное въ оглобляхъ, покруживъ съ четверть часа на одномъ мѣстѣ, согласилось, наконецъ, тронуться на поиски квартиры.

— Сколько найдется у васъ кроватей? — закричала миссисъ Тоггсъ изъ рыдвина, обращаясь къ женщинѣ, отворившей дверь въ первомъ домѣ съ билетикомъ о сдачѣ комнатъ постояльцамъ.

— А сколько вамъ нужно, сударыня? — сказали ей, разумѣется, на это.

— Три.

— Не угодно ли войти, сударыня?

Миссисъ Тоггсъ вышла изъ экипажа. Семейство не переставало ахать отъ восторга. Великолѣпный видъ на море изъ лицевыхъ оконъ — прямо роскошь! — Короткая пауза. Миссисъ Тоггсъ вернулась обратно.

— Одна комната съ однимъ матрасомъ.

— Для какого же чорта не сказать этого сразу? — довольно раздражительно спросилъ мистеръ Джозефъ Тоггсъ

— Не знаю, — отвѣчала жена.

— Негодяи! — воскликнулъ вспыльчивый Симонъ.

Новый билетикъ у входа. Новая остановка. Тотъ же вопросъ; тотъ же отвѣтъ — одинаковый результатъ.

— Для чего имъ водить людей за носъ, не понимаю! — вознущ лея мистеръ Джозефъ Тоггсъ, потерявшій всякое терпѣніе.

— Не могу сказать, — отвѣчала невозмутимая миссисъ Тоггсъ.

— Таковъ ужь здѣсь обычай, сэръ, — вмѣшался извозчикъ, стараясь дать удовлетворительное объясненіе нелѣпой оказіи, и они тронулись дальше, чтобъ продолжатъ свои развѣдки, натыкаясь на новыя разочарованія

Уже смеркалось, когда ихъ «муха», — быстрота движенія которой не соотвѣтствовала ея названію, — вскарабкавшись на четыре --">