Кнут Гамсун - Отец и сын (пер. Кившенко)

господина изъ Зинвара, который уже при въѣздѣ въ деревню пообѣщалъ церкви большую сумму денегъ. Кромѣ того, онъ объявилъ, что жертвуетъ новый флагъ для шеста передъ почтой. И вотъ на основаніи всего этого вся деревушка находилась въ какомъ-то приподнятомъ настроеніи. Всго прислугу отпустили гулять, всѣ жители высыпали на улицу, и самъ фогтъ расхаживалъ въ новомъ съ иголочки мундирѣ.

Господинъ изъ Зинвара былъ почтеннаго вида человѣкъ лѣтъ за шестьдесятъ, немного тучный немного блѣдный и одутловатый отъ спокойнаго и сытаго образа жизни, но усы его были нафабрены, а глаза казались совсѣмъ молодыми. Кромѣ того, у него былъ веселый, слегка вздернутый и подвижной носъ. Всѣмъ было извѣстно, что онъ лучшій другъ князя Варивса. Онъ имѣлъ два очень важныхъ ордена, которые, впрочемъ, очень рѣдко надѣвалъ, такъ какъ и безъ орденовъ его личность и манера держать себя внушали къ нему должное уваженіе. Когда онъ обращался къ кому-нибудь съ вопросомъ, то вопрошаемый сейчасъ же снималъ шляпу и вѣжливо отвѣчалъ.

Выпивъ стаканъ вина, онъ обратилъ вниманіе на толпу людей, которые провожали его до гостиницы, и велѣлъ дать каждому изъ нихъ немного денегъ. Затѣмъ онъ вызвалъ изъ толпы маленькую дѣвочку и собственноручно подарилъ ей золотую монету. Но дѣвочка была не такъ ужъ мала ростомъ, да и лѣтъ ей было, надо полагать, не меньше шестнадцати или семнадцати.

Вдругъ онъ спросилъ:

— А гдѣ же игорный домъ? Я хочу туда пойти.

Паво въ восторгѣ отъ такого неожиданнаго желанія отца повелъ его по лѣстницѣ наверхъ. И всѣ пошли за ними.

Его тамъ встрѣтили весьма любезно.

Рулетка въ полномъ ходу, и игра ведется съ большимъ оживленіемъ. Черноволосый господинъ, котораго лакей поминутно титулуетъ принцемъ, любезно подвигается, чтобъ дать мѣсто своему другу, господину изъ Зинвара.

Какъ разъ въ это время крупье громко провозглашаетъ «тринадцать» — и загребаетъ всѣ ставки.

На зеленомъ сукнѣ лежатъ цѣлыя груды серебра, крупныя золотыя монеты, толстыя пачки бумажныхъ денегъ, и все это исчезаетъ въ желѣзномъ ящикѣ, принадлежащемъ игорному дому. И всѣ ставятъ новыя ставки такъ спокойно и безмолвно, какъ будто ничего не произошло, а между тѣмъ эта цифра «тринадцать» означаетъ для многихъ крупный проигрышъ. Но всѣ молчатъ, игра продолжается, какъ ни въ чемъ не бывало, колесо быстро вертится; вотъ оно завертѣлось тише, тише, вотъ оно остановилось: опять тринадцать.

«Тринадцать!» — кричитъ крупье и опять загребаетъ деньги. Благодаря этимъ двумъ ударамъ, банкъ становится богаче на много сотенъ золотыхъ монетъ, чѣмъ былъ до того. Ставки возобновляются. Принцъ, не считая, кидаетъ на столъ горсть кредитокъ. Никто не произносятъ ни слова, кругомъ полнѣйшая тишина; одинъ изъ лакеевъ, охваченный общимъ волненіемъ, нечаянно дотрогивается стаканомъ до стола, раздается слабый звонъ стекла и смѣшивается съ глухимъ звукомъ вновь завертѣвшагося колеса.

— Объясни мнѣ игру, — говоритъ господинъ изъ Зинвара сыну.

И Паво, основательно изучившій эту игру, принимается объяснять ему всѣ ея тонкости. Все вниманіе великаго человѣка изъ Зинвара обращено на принца.

— Онъ разорится, — утверждаетъ онъ.

И, точно вопросъ идетъ объ его собственныхъ деньгахъ, онъ начинаетъ безпокойно ерзать на своемъ стулѣ.

— Принцъ не разорится, — возражаетъ Паво, — онъ «работаетъ» только выигрышемъ вчерашняго дня. Онъ прекрасно понимаетъ, какъ надо вести игру.

И это такъ было въ дѣйствительности. Принцъ выигралъ наканунѣ массу денегъ. Лакей не отходилъ отъ его стула, то подавая ему воду, то поднимая упавшій платокъ и оказывая ему всевозможныя услуги въ надеждѣ на хорошую подачку по окончаніи игры.

Высокій, блѣдный, смуглый румынъ стоитъ подлѣ принца. Онъ играетъ, что называется, не на жизнь, а на смерть. Онъ проигралъ огромную сумму, благодаря вышедшему два раза подъ рядъ тринадцатому номеру, такъ какъ онъ упорно ставитъ только на первый. Теперь онъ стоитъ за спиной господина изъ Зинвара и протягиваетъ руку съ монетой черезъ его плечо, желая поставить новую ставку. Рука его дрожитъ.

— Этотъ молодой человѣкъ пропалъ, — говоритъ отецъ Паво. Сынъ киваетъ головой и отвѣчаетъ:

— Да, пропалъ.

— Останови его, удержи его, — продолжаетъ отецъ. — Скажи ему отъ моего имени, чтобъ онъ бросилъ играть. Подожди, я самъ скажу.

Но сынъ возражаетъ на это, что во время игры не дозволено давать совѣтовъ кому бы то ни было, — такъ --">