Элизабет Гаскелл - Север и Юг

Элизабет Гаскелл
СЕВЕР И ЮГ

В связи с тем, что эта история впервые должна была увидеть свет в «Домашнем чтении», она была написана в соответствии с некоторыми условиями, обычными для еженедельных публикаций, а именно: разделена на главы строго определенного объема с тем расчетом, чтобы постоянно поддерживать интерес публики. Хотя эти условия были чрезвычайно легкими, автор нашел невозможным развивать историю в той манере, что была присуща ей изначально, тем более, что его заставили ускорить ход событий к концу повествования. В некоторой степени, чтобы исправить эти явные недостатки, были вставлены различные маленькие отрывки, и добавлено несколько новых глав. С этим коротким пояснением рассказ представляется на суд читателя.

ТОМ ПЕРВЫЙ

Глава I Предсвадебная суета

«Ухаживал, женился, и все»

− Эдит! — тихо позвала Маргарет. — Эдит!

Как и подозревала Маргарет, Эдит уснула. Она лежала, свернувшись на диване, в гостиной дома на Харли-стрит и выглядела прелестно в своем белом муслиновом платье с голубыми лентами. Если бы Титания^[1] оделась в белое муслиновое платье с голубыми лентами и задремала на темно-красной дамасской софе в гостиной, она выглядела бы точь-в-точь как Эдит. Маргарет снова залюбовалась красотой своей кузины. Они росли вместе, и окружающие не раз отмечали миловидность Эдит, но Маргарет никогда не думала об этом до последних дней, когда перспектива вскоре потерять подругу, казалось, усилила действие чар, которыми обладала Эдит. Девушки разговаривали о свадебных платьях и церемонии. И о капитане Ленноксе, и о том, как он описывал Эдит ее будущую жизнь на Корфу, где был расквартирован его полк. И еще о том, как трудно поддерживать пианино в хорошем состоянии (эту трудность Эдит, кажется, считала самым ужасным испытанием из всех, что ждали ее в замужней жизни), и о платьях, которые необходимо приготовить для медового месяца в Шотландии. Но шепот под конец стал затихать, и Маргарет после небольшой паузы обнаружила, что, несмотря на гул в соседней комнате, Эдит свернулась в комок из муслина, лент, и шелковых локонов и уснула мирным послеобеденным сном.

Маргарет хотела поговорить и о собственных планах и мечтах, о своей будущей жизни в деревне, в доме священника, где жили ее отец и мать, и где она проводила незабываемые каникулы, хотя последние десять лет дом тети Шоу считался и ее домом. Но за неимением слушателя ей пришлось размышлять о переменах в своей жизни в тишине, как и прежде. Это были приятные мысли, хотя и с оттенком сожаления: ей грустно было расставаться на неопределенный срок со своей доброй тетей и дорогой кузиной. В то время как она с удовольствием размышляла о важных обязанностях, лежащих на плечах единственной дочери Хелстонского священника, обрывки разговора из соседней комнаты достигли ее ушей. Тетя Шоу беседовала с пятью-шестью леди, которые приехали сегодня на обед, и чьи мужья были все еще в столовой. Все они были близкими знакомыми дома, соседями, которых миссис Шоу звала друзьями, потому что ей случалось обедать с ними чаще, чем с другими людьми, а также потому, что если ей или Эдит нужно было что-то от них, или им от нее, они не стеснялись наносить друг другу визиты перед ланчем. Эти леди и их мужья были приглашены на прощальный обед в честь предстоящего замужества Эдит. Эдит сначала была против этого обеда из-за того, что капитана Леннокса ожидали с последним поездом этим вечером. Но, хоть Эдит и была своенравным ребенком, она была слишком беззаботной и ленивой, чтобы настоять на своем, и уступила матери, когда выяснилось, что обед будет довольно скромным, хотя миссис Шоу заказала к нему самые модные в этом сезоне лакомства. Эдит удовольствовалась тем, что откинулась на спинку стула и просто играла с едой на тарелке, смотрела серьезно и рассеянно, пока все вокруг нее наслаждались остротами мистера Грея, — джентльмена, который всегда сидел в конце стола на званых обедах миссис Шоу и просил Эдит поиграть на пианино в гостиной. Мистер Грей был сегодня в ударе, и джентльмены оставались внизу дольше обычного. Благодаря этому Маргарет смогла услышать фрагменты разговора, который вели дамы.

− Я сама слишком много страдала. Нет, я не могу сказать, что не была совершенно счастлива с бедным дорогим генералом, и все же неравенство в возрасте — --">