Владимир Григорьевич Бенедиктов - Сборник стихотворений 1838 г.

отдыхать, а он —

Он весь горел ужасной жаждой;

Ему был чужд отрадный сон.

Как он желал по небу ночи

Провесть огонь, разлить пожар,

Обрызнуть молниями очи

И кончить верный свой удар!

Но вид героев, их усталость…

Впервые тронут и уныл,

Дотоль неведомую милость

Он в бурном сердце ощутил,

И пред толпою утомленной

Впервые просьбе умиленной

Себя позволил превозмочь,

Взглянув на ратников с любовью,

И отдал им на отдых – с кровью

Из сердца вырванную ночь

И туч пелена небосклон оковала;

Взор в небо послал он: под тяжкою мглой

Последняя в небе звезда померкала, —

То было затменье звезды роковой!

И долу бессонные очи склоняя,

С спокойствием тихим на бледном челе,

Стоял он, с улыбкою взоры вперяя

На ратников, спящих на хладной земле.

Покойтесь, он думал, молчит непогода:

Мной сладкая ночь вам, о люди дана!

Подслушала тайную думу природа

И свистнула по полю вихрем она.

Бурный ветер тучи двинул;

Зашатался ночи мрак;

Тучи лопнули, и хлынул

Ливень крупный на бивак,

И ручьи студёной влаги

На почиющих текли,

И, дрожа, сыны отваги

Поднималися с земли,

И безропотно рукою

Оттирали пот с очей,

И осматривали к бою

Грани ружей и мечей,

И в порывах нетерпенья

Ждали вызова к ружью,

Чтоб сгореть в пылу сраженья

Грудь иззябшую свою.

Чуть день встрепенулся – герои стояли,

И пламя струилось по светлым очам,

И воздух весёлые клики взрывали,

И сам, сто победный, летел по строям.

Но взор к востоку: там денница

Горит не пышно, не светло;

Не всходит солнце Аустерлица

Над грозным полем Ватерло!

Чу! это вызвано ударом;

Взыграл неотвратимый бой;

Ряды осыпаны пальбой

Окрестность вспыхнула пожаром;

И он, державный исполин,

Уже блеснул победными лучами;

Он массы войск с дымящихся вершин

Окидывал орлиными очами,

И грозно в даль направленный им взор,

Казалося, могуществом волшебным;

Усиливал полков его напор

И гибель силам нес враждебным;

И между тем, как вновь, в боренье огневом

Махало счастие сомнительным венком

И на державного бросало взгляд разлуки,

Он на груди своей крестом

Укладывая царственные руки,

Еще взирал доверчиво кругом

На мощные ряды оград самодержавья —

На старых воинов, готовых под конец

Из самых челюстей бесславья

Исхитить, спасть его венец.

Бой длится; утрата наводит утрату;

Смятение рыщет в усталых рядах;

Багровое солнце склонилось к закату

И тонет в вечерних густых облаках.

Грозно глас вождя разлился,

Очи вспыхнули его,

И, как лес, зашевелился

Сонм отважных вкруг него;

И за ним как за судьбою,

Жаром гибельным полна

Быстро двинулася к бою

Страшной гвардии стена;

То сверкнет, то в дыме тонет…

Тяжкий гул идет вдали;

От пальбы дрожит и стонет,

Ходит морем грудь земли.

Сердце радостно взыграло:

Этот гул… друзья, вперед!

Это маршал запоздалой

Силы свежие ведет!

Рать – туда живым каскадом,

Но шатнулася она,

Крупным встреченная градом

И свинца и чугуна,

И последний строй героев,

Помня славу прошлых лет,

Лег на славу прежних боев,

На трофеях ста побед.

Где ж он, виновник губительной брани?

Чрез труппы убитых, сквозь вопли и стон,

Сквозь сумрак, сквозь ядра и гром восклицаний

На бодром коне выбивался он.

С позорища рока безмолвный, угрюмый,

Он ехал закрывшись в полночную мглу.

Судьба изменила: одни только думы

Державному верны челу.

И вот, утомленный, пред скипетром ночи

Поник он, как данник, на ложе челом,

И сном небывалым задернулись очи,

Глубоким, железным, спасительным сном.

Душа его долго со снами боролась,

И он отражал их, как волны утес;

Теперь покорился: неведомый голос

Святое «свершилось» над ним произнес.

Огнями небо разрывая,

Летела туча громовая;

Умолкла… Ветер не несет —

И тихо в бездну океана

Печальной глыбою тумана

Огнегремучая падет.

Губящ, блистателен, огромен,

Прошел дозволенный ей пир,

И в миг паденья грозно – темен

Прощальный взгляд его на мир.

Еще она не догремела,

Еще палящих сил зерно

В ее клубах заключено;

Но сила тщетная замлела,

И молний замкнутый колчан

Без грому спущен в океан.

Он пал, помазанник судьбины!

Там, между скал, в немой дали,

гас во мраке, средь пучины,

На скудном

--">