Кнут Гамсун - Рождество в горах

один графин! Ха-ха! Король выпивает, по крайней мере, двадцать.

— Двадцать, ты думаешь?

— Да, самое меньшее.

— Да что, ты с ума сошёл, Ринальд! Невозможно выпить больше двух, — сказала мать, стоявшая у очага.

Тут в разговор вмешался и Тор.

— Что вы болтаете, — сказал он, — вы, что ли, думаете, что король пьёт обыкновенную водку? Король пьёт такое, что называется шампанский напиток, вот что я вам скажу. Стоит он пять-шесть крон одна бутылка, смотря по тому, какие цены в Англии. И его пьёт король с утра, как встанет, и до позднего вечера, только один этот шампанский напиток. И каждый раз, как он выпьет стакан, он его так ставит на поднос, что стакан разбивается в дребезги, и говорит принцессе: «Убери его», говорит.

— Господи Иисусе, зачем же это он стаканы бьёт? — спрашивает Кирсти.

— Хе! Вот вопрос! Что же ты думаешь, станет он из одного и того же стакана пить, такой-то человек, как он?

Молчание.

— Не понимаю я, Тор, откуда ты всё это знаешь, — говорит жена, совсем присмирев.

— Ах, — отвечает Тор, — и я тоже ведь был маленьким; но в моё время не так-то легко было увернуться от священника, как теперь. Тогда надо было знать свой предмет.

Затем Тор поднялся, отложил свою трубку в сторону и спросил, где порох. Он отлично знал, где порох был спрятан, потому что сам засовал его в постель в ногах, когда вернулся в последний раз из лавочки, но он всё-таки спросил о нём и вызвал этим торжественное настроение в комнате.

Когда достали порох, он разделил его на три равных части и завернул в треугольные кусочки бумаги. Затем он надел шапку. Дети с любопытством окружили его и просили позволения пойти с ним, потому что они знали, что предстояло. И вскоре Кирсти очутилась в комнате одна.

Тор с детьми пробрался с трудом к стойлу, где надо было сжечь порох. Вьюга дико крутила вокруг них по дороге. Тор перекрестился, затем отворил дверь в стойло и вторично перекрестился, войдя внутрь. В стойле была полутьма, было тихо, слышно было, как жевала жвачку корова. Тор зажёг огарок и поджёг им пакетики, один для коровы, один для свиньи, один для овцы; дети смотрели на это с тайным трепетом, никто не говорил ни слова. Затем Тор ещё раз перекрестился и вышел. Он позвал Лену, которая отстала погладить овцу, чтобы она поспешила идти с ними. И Тор и дети вернулись назад в комнату.

— Ну, непогода на дворе, — сказал он, — вся гора стоит как в дыму.

Он лёг опять на кровать, покуда готовился кофе, меж тем как дети стали заниматься со своими игрушками у стола. Они становились всё шумней и хохотали над всем без толку. Тор говорил через всю комнату жене:

— Да, я, право, не знаю, что… Нет, вы так шумите, дети, что своих слов не слышишь… Я, право, не знаю, что мне делать, где мне узнать о какой-нибудь работишке, — сказал он.

Жена налила кофе.

— Ну, что-нибудь, даст Бог, и найдётся, — возразила она.

— Может быть, внизу в деревне понадобится молотильщик.

— Что-нибудь да найдётся… Поди, выпей-ка кофе.

Когда Тор выпил кофе, он снова закурил свою трубку.

Он отвёл жену к двери и пошептался с ней минутку, а дети в это время прислушивались к тому, что они говорили, изводясь от любопытства. Но когда маленькая Лена просунула свою головку между родителями, её немедленно спровадили, и братья кричали злорадно:

— Ну что, получила!

Но маленькая Лена была до того мила и ласкова, что ни у кого не было охоты потешаться над ней. Потому Ринальд тотчас же принёс ей большую блестящую пуговицу и обрадовал её тем немногим, что у него было.

Отец подошёл к шкафу и достал из него свёрток. В этом свёртке находилась посылка от Тимиана из Америки — боа из мягкого чёрного меха и с кисточками. Тимиан помнил, верно, как холодно было там наверху в горах зимой, и вот он послал домой это боа, которое было самым тёплым шарфом, какой ему приходилось видеть. И стоило оно тоже не так уже дёшево.

Но кому достанется теперь это боа? Тор и его жена со всех сторон обсудили этот вопрос и, наконец, решили отдать его Ринальду, потому что Ринальд ведь старший, да кроме того ему немало приходилось ходить в деревню, ему не мешало бы иметь что-нибудь тёплое.

— Ринальд, поди сюда, — сказал Тор. — Тут вот для тебя шарф от брата Тимиана. И этот шарф чего-нибудь да стоит! Но ты береги его, чтобы у тебя было что получше на шею, когда в церковь пойдёшь. На вот, носи себе на здоровье.

Все разделяли общее удивление и радость. Мягкое боа рассматривали, --">