Нацумэ Сосэки - Тауэр

Нацумэ Сосэки
ТАУЭР

За два года, проведённые на стажировке в Англии, я лишь однажды побывал в Тауэре. Думал было пойти ещё раз, но потом решил не ходить. Случалось, знакомые звали меня туда за компанию, но я отказывался — не хотелось разрушать первое впечатление; идти же в Тауэр в третий раз означало бы вообще начисто стереть память о том первом моём визите, а это и впрямь было бы очень жаль. Осматривать Тауэр нужно, по-моему, только раз.

Я попал туда почти сразу после приезда в Лондон. Понятное дело, в то время я ещё совсем не знал города, ориентировался плохо и чувствовал себя этаким кроликом, которого внезапно вырвали из деревенской глуши и швырнули в самый центр квартала Нихонбаси, в Токио. Казалось, стоит только выйти на улицу, как людская волна подхватит и унесёт меня неведомо куда, а дома, в пансионате, неотступно снедала тревога — уж не врежется ли ненароком в мою комнату паровик? Не раз мне приходило на ум, что, если придётся прожить в этом грохоте, в этой давке целых два года, мои нервы уподобятся варёным стеблям морской капусты. Вот когда с особенной остротой осознал я, какую великую истину поведал нам в своей «Деградации» Макс Нордау…^[1]

Вдобавок, в отличие от других моих соотечественников, у меня не было никаких рекомендательных писем, я не мог рассчитывать на чью-либо помощь, знакомых японцев, постоянно живущих в Лондоне, не было и подавно, так что всякий раз, когда всё-таки приходилось с замиранием сердца выйти на улицу по какому-нибудь неотложному делу или для осмотра местных достопримечательностей, нужно было полагаться исключительно на карту города. В поезда я, разумеется, не садился, о том, чтобы нанять кеб, не могло быть и речи, и даже если бы в кои веки я всё же отважился воспользоваться каким-нибудь транспортом, так ведь было абсолютно неясно, куда бы он меня завёз… Одним словом, поезда, трамваи, фуникулёры и экипажи, бегущие по улицам, распростёртым во все стороны, словно паучьи лапы, или крест-накрест пересекающим этот громадный Лондон, ничуть не облегчали мне жизнь.

Единственный доступный мне способ передвижения состоял в том, чтобы, дойдя до перекрёстка, развернуть карту города, причём прохожие толкали меня со всех сторон, и шагать наобум. Если карта не выручала, я спрашивал у людей, а если и это не помогало, искал полисмена. Когда же и полисмена не находилось, я по-прежнему останавливал всех подряд, пока не попадался наконец человек, способный объяснить, что мне надо. Так я шагал и спрашивал, шагал и без конца останавливал первых встречных и в конце концов добирался таким манером куда требовалось.

Помнится, я попал в Тауэр именно в тот период, когда передвигался по городу исключительно таким способом. «Куда пришёл — не ведаю, куда уйду — не знаю…» — есть в этом афоризме что-то от философии дзэн-буддизма, но только я и впрямь по сей день не мог бы вспомнить, какой дорогой я добрался до Тауэра и какими улицами вернулся обратно. Как ни стараюсь, нипочём не припомню! Но Тауэр я осматривал — это точно. Даже сейчас вижу как наяву, как он предстал передо мной. А вот каким образом я очутился там — хоть убей, не припомню, и как вернулся назад, тоже рассказать бы не смог. Зато отчётливо помню ощущение, как в промежутке между этим забытым «до» и напрочь стёршимся из памяти «после» что-то ударило меня прямо в лоб, как молния, разорвавшая мрак. Там, в Тауэре, словно в оптическом фокусе, сошлась, спрессовалась в единой точке вся тщета страстей и преступлений Минувшего.

История Тауэра — сгусток истории Англии. Ощущение такое, будто сам собой разрывается занавес, скрывающий то загадочное, что именуется «Прошлым», отбрасывая таинственный, мрачный отблеск в двадцатый век, — вот что такое Тауэр. Внезапно устремляется вспять поток всё уносящего времени, и перед вами проплывают обрывочные картины прошлого — вот что такое Тауэр. Среди поездов, лошадей, экипажей здесь и поныне сохранились, как бы сплавившись воедино в некий кристалл, людская кровь, людская плоть, людские прегрешения — вот что такое Тауэр…

Увидев Тауэр с моста на противоположном берегу Темзы, я, как заворожённый, не мог оторвать от него глаз, уже почти не отдавая себе отчёта, кто я — современный ли человек или, может быть, тоже принадлежу далёкому прошлому. Было начало зимы, но день выдался тихий. Над Тауэром низко нависло пепельно-серое небо. Беззвучно, медленно, словно нехотя, без малейшей ряби течёт --">