Джером Клапка Джером - Томми и К°

— Погоди! Погоди! — раздраженно проговорил мистер Хоуп.

Фигура замерла, взявшись рукой за дверь.

— Ты что, вернешься служить к Хэммонду?

— Нет. Я там не служу. Меня наняли только на пару недель, пока у них одна девушка болела. Но она вышла нынче утром.

— Кто твои родители?

На лице у Томми отразилось недоумение.

— Вы про что?

— Ну, с кем ты живешь?

— Ни с кем.

— Так что, за тобой некому присматривать... некому о тебе заботиться?

— Заботиться? Обо мне? Я не мимоза какая-нибудь!

— И куда же ты сейчас?

— Как куда? Вон.

Раздражение Питера Хоупа нарастало.

— Я спрашиваю, спать ты где будешь? Есть у тебя деньги, чтоб заплатить за ночлег?

— Ну есть кое-какая мелочь. Только у меня насчет переночевать особых претензий нету. Куда нам с вами тягаться. Если дождик не пойдет, поспим под открытым небом.

Элизабет пронзительно мяукнула.

— Так тебе и надо! — в сердцах отозвался Питер. — Миллион раз тебе говорил, не суйся под ноги, тогда никто тебе на лапу не наступит!

По правде говоря, Питера разбирала злость на самого себя. По совершенно, как ему представлялось, непонятной причине его мысли упорно возвращались к Илфордскому кладбищу, в потаенном уголке которого была погребена та хрупкая и нежная, чья грудь оказалась слишком слаба, чтоб вдыхать туманный лондонский воздух; а рядом с нею лежит в земле еще более крохотный, более хрупкий осколок человечества, нареченный Томасом в честь единственного стоящего из родственников — именем, достаточно обыденным, как Питер не раз себе говорил. Где ты, здравый смысл, какое отношение имеет усопший и погребенный Томми Хоуп к тому, что сейчас происходит? Все это чистейшие сантименты, а сантименты были крайне ненавистны Питеру Хоупу. Не он ли строчил бесчисленное множество статей, в которых изобличал пагубное влияние сантиментов на современников? Не он ли, всякий раз обнаруживая в пьесе или в книге, клеймил их? Однако время от времени сознание Питера Хоупа пронзало подозрение: а что, если, несмотря на все это, ему самому не чужда доля сентиментальности? Многое говорило за это. Наличие подобного страха бесило Питера Хоупа.

— Подожди меня здесь, я скоро вернусь, — буркнул он, хватая изумленное создание за шарф и вытягивая на середину комнаты. — Садись и не вздумай двигаться с места.

И Питер удалился, громко захлопнув за собою дверь.

— По-моему, он малость спятил, а? — заметил Томми, обращаясь к Элизабет, как только за дверью замерли шаги Питера.

Многие имели обыкновение обращаться к Элизабет. В ней было нечто, располагавшее к общению.

— Да чего там, видно, совсем заработался! — жизнерадостно заключил Томми, усевшись, как было предписано.

Прошло минут пять, а может, и десять. После чего появился Питер в сопровождении дородной, невозмутимого вида особы, которой — в том можно было не сомневаться, судя по ее виду, — чувство изумления органически не было свойственно.

Томми поднялся.

— Вот вам... сей объект, — пояснил Питер.

Миссис Поустуисл, сжав губы, слегка поправила прическу, приняв выражение незлобивого презрения, с каким обычно взирала на все каверзы человечества.

— Понятно, — сказала миссис Поустуисл. — Как же, помню, видала ее там... по крайней мере, тогда она явно выглядела девицей. Куда подевалась твоя одежда?

— Она была не моя, — пояснил Томми. — Мне миссис Хэммонд одолжила ее на время.

— А это, что ли, твое? — спросила миссис Поустуисл, указывая на синюю шелковую блузу.

— Ага.

— И с чем ты это носила?

— С трико. Только его давно уж нет.

— С чего это ты ушла из акробаток и нанялась к миссис Хэммонд?

— Так просто бы не ушла. Здорово грохнулась.

— И где в последний раз работала?

— В труппе у Мартини.

— А до него?

— Столько всяких трупп было!

— Тебе говорили, кто ты, парень или девица?

— Чего-то не помню. По-разному, одни так говорили, другие эдак. Как кто хотел, так и называл.

— Сколько тебе лет?

— А я знаю?

Миссис Поустуисл повернулась к Питеру, который стоял, позвякивая ключами:

— Что ж, наверху есть свободная кровать. Вам решать.

— Вот уж чего бы мне вовсе не хотелось, — заметил Питер, понизив голос до доверительного шепота, — так это выглядеть идиотом.

— Воистину достойная цель для того, кто способен этого избежать, — согласилась миссис Поустуисл.

— Но все же, — продолжал Питер, — на одну ночь можно --">