Уильям Сомерсет Моэм - Четверо голландцев

Уильям Сомерсет Моэм Четверо голландцев

«Отель Ван Дорта» в Сингапуре – отнюдь не гранд-отель. Убогие номера, москитные сетки все в заплатках и штопке, рядок туалетов снаружи, сырых и вонючих. Зато он обладает характером. Люди, что там останавливаются, – шкиперы забредших в Сингапур грузовых судов, безработные горные инженеры и плантаторы на отдыхе, – казались мне куда более романтичными, чем чистая публика: любители разъезжать по свету, высокопоставленные чиновники и их супруги, богатые коммерсанты – все те, кто устраивает банкеты в «Европе», играет в гольф, танцует и слепо следует последнему крику моды. В бильярдной «Ван Дорта» по ветхому сукну стола гоняют шары в «пирамидке» судовые механики и клерки страховых обществ. Обеденный зал обширен, лишен каких бы то ни было украшений и безмолвен. Голландские семьи по пути на Суматру методично расправляются с обедом, не обмениваясь между собой ни словом, а одинокие джентльмены, приехавшие по делам из Батавии, поглощают обильную пищу, сосредоточенно штудируя газеты. Дважды в неделю там подают рис по-голландски, и немногие любители этого блюда в Сингапуре заглядывают туда перекусить. «Отель Ван Дорта» должен был бы ввергать в уныние, но почему-то не ввергает. Его спасает особое своеобразие. Он чуть благоухает чем-то загадочным и забытым. В небольшом, выходящем на улицу саду можно посидеть в тени деревьев за кружкой холодного пива. В этом деловом, кишащем людьми городе он таит мирный покой тихого уголка Голландии: пусть совсем рядом несутся автомобили, нескончаемым потоком пробегают рикши, шлепают босыми подошвами кули и звенят их колокольчики.

Я останавливался в «Ван Дорте» уже в третий раз. Впервые я услышал о нем от шкипера голландского торгового пароходика «Утрехт», на котором плыл из Мерауке в Макасар. Путешествие это заняло почти месяц, так как пароход заходил на многие острова Малайского архипелага – Ару и Кай, Банда-Нейра, Амбон и другие, названия которых я забыл, – где принимал или сдавал груз. Иногда стоянка длилась час, иногда сутки. Это было прелестное, однообразное, увлекательное путешествие. Когда мы бросали якорь, на своей моторке подъезжал торговый агент – обычно вместе с голландским резидентом, – мы рассаживались под тентом на палубе, и капитан распоряжался подать пиво. Начинался обмен новостями острова на новости мира. Мы доставляли газеты и почту. Если стоянка была длительной, резидент приглашал нас на ужин, и, оставив судно под присмотром второго помощника, все мы (капитан, старший помощник, механик, второй помощник и я) набивались в моторку и отправлялись на берег, где проводили веселый вечер. Эти маленькие острова, так похожие один на другой, тем более чаровали мое воображение, что мне, как я знал, больше не придется их увидеть. Это придавало им странную призрачность, и когда мы отправлялись дальше и они сливались с морем и с небом, мне лишь с усилием удавалось убедить себя, что они исчезли только из виду, а не перестали существовать вовсе.

Однако в капитане, старшем помощнике, старшем механике и втором помощнике не было ни на йоту иллюзорности, таинственности или призрачности. Их материальность была поразительной. Таких толстяков мне не приходилось видеть ни раньше, ни после. Поначалу я лишь с трудом различал, кто из них кто, поскольку они поразительно походили друг на друга, хотя второй помощник был темноволос, а остальные белобрысы. Все четверо обладали внушительным ростом, большими круглыми бритыми красными лицами, большими толстыми ручищами, большими толстыми ногами и большими толстыми животами. Отправляясь на берег, они застегивались на все пуговицы. Тогда их огромные двойные подбородки выпирали над воротником, и казалось, они вот-вот задохнутся. Обычно же эти пуговицы оставались незастегнутыми. Они обильно потели, утирали лоснящиеся лица красными носовыми платками и энергично обмахивались пальмовыми листьями.

Смотреть, как они едят, было одно удовольствие. Аппетитом они обладали колоссальным. Рис они ели каждый день и словно соперничали, накладывая его себе на тарелки горой. Они любили, чтобы блюдо было горячим и наперченным.

– В этих краях кусок в горло не пойдет, если приготовлен невкусно, – объяснял шкипер.

– Чтобы в этих краях выжить, надо есть вволю, – объяснял старший помощник.

Они были закадычнейшими друзьями, все четверо, и в своей компании вели себя будто школьники, --">