Катарина Сусанна Причард - Дитя урагана

непременно должен быть мужчина.

На эту ответственную должность при своем младенце, еще не зная, будет ли это сын или дочь, отец нанял Н’Гардо, уроженца одного из соседних островов, юношу с кожей более темной, чем у большинства жителей Фиджи. Когда на свет появилась девочка, Н’Гардо был возмущен. Он заявил, что любит нянчить только мальчиков. Мама не решалась отдать меня в руки Н’Гардо, хотя отец заверял ее в добросовестности и преданности туземцев.

Белые женщины быстро утомляются на тропической жаре, убеждал ее отец; сама она не сможет носить меня вверх и вниз по крутым холмам или каждый день ходить со мной на берег моря дышать воздухом, что считалось необходимым для ребенка. И мама примирилась с существованием Н’Гардо.

Однажды, когда мне было всего несколько дней от роду, Н’Гардо привел ее в ужас. Он исчез после полудня вместе с ее драгоценной крошкой. Отец пытался успокоить маму, он доверял Н’Гардо. Но проходили часы, Н’Гардо не появлялся, и даже отец стал волноваться. Стоял прилив, а потом, когда начался отлив, вдали, на белом прибрежном песке, при свете вечернего солнца появилась темная точка — это осторожно шел Н’Гардо с зонтиком в руке. Зонтиком он прикрывал ребенка, словно оберегая святыню.

Добравшись до дома, он с важностью сообщил, что носил Дочь Урагана в деревню, расположенную в нескольких милях отсюда вдоль побережья, в гости к вождю. Таков был его долг согласно племенным законам.

Понимая, как важно уважать туземные обычаи, отец сказал, что сам он высоко ценит честь, которую оказали его дочери, представив ее вождю; но марама (госпожа) недавно на островах, и фиджийские обычаи ей непривычны. Она не хочет разлучаться со своим ребенком на долгое время; поэтому в будущем не следует предпринимать длительных прогулок без ее ведома.

Н’Гардо был в ужасе от того, что причинил мараме неприятность. Он обещал предупреждать ее всякий раз, как будет брать Дитя Урагана на прогулку. Скоро мама стала доверять Н’Гардо и полагалась на него так же, как и отец.

В склоне холма был вырублен длинный ряд ступеней, которые вели от нашего дома к городку и морю. С тех пор как я научилась ходить, пожалуй, высшим наслаждением для меня было добраться до этих ступеней и как можно быстрее сбежать вниз.

— Скорее, Н’Гардо! — звала мама. — Катти опять на ступеньках.

Н’Гардо спешил за мной, подхватывал меня, если я падала, или ликовал вместе со мной, если я благополучно добиралась до берега. Потом он сажал меня на плечо и карабкался наверх, смеясь и крича маме, что ей нечего беспокоиться.

— У Дитя Урагана ножки цепкие, как у птички, и бегает она быстрее ветра, — говорил он.

Еще не умея толком разговаривать по-английски, я уже болтала на фиджи и пела песни, которым выучил меня Н’Гардо. Отец был изумлен, обнаружив, что я изъясняюсь на языке касты вождей, а не на том диалекте, на котором говорят наши слуги. Откуда я научилась наречию вождей, было для него тайной, хотя, вероятно, тут не обошлось без Н’Гардо.

Гораздо меньше радовало отца то, что заодно я усвоила и туземные суеверия, что я знаю про гору в центре острова, На Кауварду, где в тумане и полумраке, среди расщелин обитают древние боги, что я боюсь темноты и драуникау — злых духов, которых боги могут вселить в людей и в разные предметы.

Ведь то было время возрождения «на туки» — фанатического религиозного учения, которое сулило своим сторонникам «вечную юность, здоровье и изобилие всех благ, каких только может желать человек».

В 1884 году отец писал в мельбурнском «Аргусе»: «Формально к настоящему времени все население приняло христианство, но большинство обращенных не пошло дальше отказа от языческих обрядов и обязательного ношения «сулу» (набедренной повязки). В некоторых же районах даже такое формальное христианство существует с весьма недавнего времени.

Главой нового религиозного движения — «махди» всего фиджи — является старый вождь племени Короваиваи, по имени Новосавакадуа (Тот-кто-не-говорит-двух-разных-слов); свое учение он называет «на тука». Он утверждает, что послан на землю древними богами. Требования «на туки» незамысловаты, зато решительны: всего-навсего отмена «лоту» (христианства), ниспровержение правительства и полнейшее торжество «на туки» вместо того и другого.

Движение пока не достигло серьезного размаха, но тем не менее трудно сказать, сколь тяжелы могут оказаться последствия, если оно не будет немедленно подавлено».

Отец --">