Юргис Казимирович Балтрушайтис - Из неопубликованного при жизни

Я светлый оникс — я лежу в земле —

В мучительной и мерзостной темнице,

А ты, мертвец, обрадовался мгле

И траурной дешевой колеснице.

Я свет свой жаждал жизни расточить,

Навеки замкнутый под слоем чернозема,

И силюсь в темноте сорвать его печать,

А ты, зарю забыв, лежишь в земле, ты — дома.

* * *

"Я видел надпись на скале..."

Я видел надпись на скале:

Чем дальше путь, тем жребий строже,

И все же верь одной земле,

Землей обманутый прохожий...

Чти горечь правды, бойся лжи.

Гони от дум сомненья жало

И каждой искрой дорожи —

Цветов земли в Пустыне мало...

Живя, бесстрашием живи

И твердо помни в час боязни:

Жизнь малодушному в любви

Готовит худшую из казней.

АККОРДЫ

Одиноко пробегает

В поле пыльная тропа,—

Грузно землю попирает

Утомленная стопа...

Под холодным серым небом

Только вспаханы холмы,

Кто ж навстречу выйдет с хлебом

Для скитальческой сумы?!

Поле... поле... Мир просторен!

Всюду пашни в стороне,—

Много Пахарь бросил зерен,

Много ль будет на гумне?!

Ждут посевы всхода, роста...

Скоро ль грянет летний гул?—

С отдаленного погоста

Наклоненный крест мелькнул...

Извиваясь одиноко,

Там кончается тропа,—

Кто же там почил до срока,

Кто не дожил до снопа?!

* * *

"Уже в долинах дрогнул трепет томный..."

Уже в долинах дрогнул трепет томный...

Как изумруд, сияет мурава...

И дольше день зиждительно-истомный,

И светлым зноем пышет синева...

И снова жизнь могуча и нова!

И человек, забыв о грани темной,

Слагает в песню светлые слова,

Чтоб славить жизнь и труд ее поземный...

О, нежный ландыш! Божий василек!

Кто вас таким сиянием облек,

Чтоб усыпить людской души сомненье!..

О, вешний луг! Пошли и мне забвенье

И, дрогнув тайной радостью в груди,

Ко мне дыханьем силы снизойди!

* * *

"Весна не помнит осени дождливой..."

Весна не помнит осени дождливой...

Опять шумит веселая волна,

С холма на холм взбегая торопливо,

В стоцветной пене вся озарена...

Здесь лист плетет, там гонит из зерна

Веселый стебель... Звонка, говорлива,

В полях, лесах раскинулась она...

Весна не знает осени дождливой...

Что ей до бурь, до серого томленья,

До серых дум осенней влажной тьмы,

До белых вихрей пляшущей зимы?!

Среди цветов, средь радостного пенья

Проворен шаг, щедра ее рука...

О, яркий миг, поверивший в века!

* * *

"Наши севы, наши всходы..."

Наши севы, наши всходы

Смерть пожнет своей косой,—

То, что мы слезами годы

Поливали, как росой...

Средь полей необозримых

Туча с неба водит тень...

Мир — простор хлебов озимых...

Все — на некий дальний день.

Звонко их весна разбудит,

Будет в жатву жизнь красна,

Только пахаря не будет

На святом пиру зерна...

* * *

"Твой знак пред жизнью — вереск гор..."

Твой знак пред жизнью — вереск гор.

Из синевы его убор...

Его лазурный, долгий век

Красив в росе, красив сквозь снег...

Пыланье розы, цвет гвоздик

Угрюмо чахнет в серый миг...

А он упорно, дни и дни,

Стократ наряднее в тени —

Зане он в мире знак живой

Того, кто явлен синевой.

PELEGRINAGGIO ALLA MADONNA DEI MONTI^[1]

Немая грусть все беспредельней,

Загадочней тоска в мольбе —

В моей душе, в твоей часовне,

Где все молитвы — о тебе...

И с бегом часа все бескровней