Николай Яковлевич Агнивцев - Похождения маркиза Гильом де Рошефора

Николай Агнивцев Похождения маркиза Гильом де Рошефора

Пролог,

в котором автор пытается оправдать свои эротические наклонности.

Сейчас весь мир невольно

Звенит от птичьих стай…

Сейчас цветет привольно

Фривольный месяц май.

Пустивши без уступок

Все стрелы в оборот,

Кивает из-под юбок

Насмешливый Эрот.

По уши в плед замотан

Ханжа ворчит: «Ай, ай».

Дурак! На то Эрот он,

На то и месяц май.

Итак, увлекшись маем,

Забыв дела свои,

Давайте поболтаем

О странностях любви!

И тихо, для начала,

Уйдемте, например,

В тот век, когда плясала

Луиза Лувильер,

Когда в любовном хмеле

С полночи до зари

Сверкали и шумели

Версаль и Тюильри,

Когда в туманной дали

От адъюльтерных сцен

И день и ночь дрожали

Сен-Клу и Сен-Жермен.

I

Итак, без разговора

Позвольте мне, мадам,

Гильом де Рошефора

Сейчас представить вам!

Известный волокита,

По виду — Адонис.

Позвольте, где же вы-то,

Сиятельный маркиз?

Поищем-ка немножко

Маркиза мы… ага!

Вот домик, в нем окошко,

В окошке же… нога!

Я поясню вам это,

Нет проще ничего:

Окошко то — Фаншетты,

Ну, а нога — его.

Итак, вот этот франтик

Повеса из повес,

На первое свиданье

В окно к Фаншетте влез!

II

Но дьявол скользким змием

Скользнул вдруг к их ногам

И азбуку любви им

Читать стал по слогам.

Так чорт нас одурачил,

Мадам, и с этих пор

Свою карьеру начал

Гильом де Рошефор.

И все забыв на свете,

В тумане, как слепой,

Блуждал он по Фаншетте

Дрожащею рукой.

В игру втянувшись эту,

В довольно краткий срок

Он изучил Фаншетту

И вдоль и поперек!

Ах, ни один ученый

С начала всех начал

Так страстно и влюбленно

Наук не изучал!

Бледнеть стал звездный купол

И смолкли соловьи…

Маркиз же так и щупал

Все… почву для любви.

И дар любви фривольно,

В неведеньи блажен,

Он расплескал невольно

У розовых колен!

Любовь многообразна,

Но важно лишь одно

Любить друг друга страстно,

А как — не все ль равно!

III

Я слышу вопль рутинный:

«Ах, горе! Ах, беда!

Ах, бедная кузина!..»

Оставьте, господа,

Кузине горя мало.

И ведь в конце всего

Она не потеряла

Ну, ровно — ничего!

Коль вдруг распухнут губки

Есть крем для их услуг,

А для измятой юбки

Имеется утюг.

Хоть был с кузиной нежен,

Но, право, до сих пор,

Как триста дев безгрешен

Маркиз де Рошефор.

И до сих пор о страсти

Не знал бы, если б в нем

Не приняла участья

Мадам де Шевиньон.

IV

Сам папа мне свидетель,

Что на сто верст кругом

Известна добродетель

Мадам де Шевиньон!

Ей не страшно злоречье,

Белей, чем снежный ком

И реноме и плечи

Мадам де Шевиньон.

Как стая ангелочков

Вдоль тянутся гуськом

Двенадцить юных дочек

Мадам де Шевиньон.

И к этой строгой даме,

Потупив скромный взор,

С фривольными мечтами

Явился Рошефор.

Но был от пылкой страсти

Он мигом излечен,

Когда в ответ на: «Здрастье!»

Мадам сказала: «Вон!»

Когда от нагоняя

Он бросился бежать,

Добавила, вздыхая:

«Вон… там моя кровать!»

И вмиг погасли свечи,

А на сто верст кругом

Во тьме блеснули плечи

Мадам де Шовиньн.

V

Хоть он к заветной цели

Спешил, что было сил,

Но все ж в любовном деле

Весьма несведущ был.

И вот, попав в объятья,

В неведеньи своем,

Запутался он в платье

Мадам де Шевиньон.

И так болтался в горе,

Ногами шевеля,

Как будто бриг на море,

Без мачты и руля.

И все шептал с опаской:

«Прекрасная, смогу ль?»

Тогда она с гримаской,

Сама взялась за руль.

И опытной рукою

К источнику всего

Дорогой вековою

Направила его.

И, наклонившись к --">