Константин Константинович Случевский - Баллады, фантазии и сказы

направь!» —

«Что ж, могу…»

И начал старче

Мира зло перечислять…

Что ни сказ, то лучше, ярче…

Мастер был живописать!

Говорит ему день целый,

И другой он говорит…

Витязь, словно очумелый,

Жадно слушает, молчит!

Созерцает он крамолу,

Дерзость мерзости людской,

Опустил он очи долу

И поникнул головой…

И туда бы, значит, надо,

И туда, и там беда!

И, своим рассказам рада,

Продолжает борода…

Есть бы нужно! Выпить впору!

И давно уж время в путь!

Больше в россказнях задора,

Не кончаются ничуть!

Конь издох — лежит стреножен;

Точит ржавчина копье!

Меч глядит из ветхих ножен, —

Борода же все свое.

Витязь повести внимает…

Говорят, что до сих пор

Выйти в путь ему мешает

И морочит — Черномор!

КАМЕННЫЕ БАБЫ

На безлесном нашем юге,

На степных холмах,

Дремлют каменные бабы

С чарками в руках.

Ветер, степью пролетая,

Клонит ковыли,

Бабам сказывает в сказках

Чудеса земли…

Как на севере, далеко,

На мохнатых псах,

Даже летом и без снега

Ездят на санях.

Как у нас в речных лиманах

Столько, столько рыб,

Что и ангелы господни

Счесть их не могли б.

Как живут у нас калмыки,

В странах кумыса,

Скулы толсты, очи узки,

Редки волоса;

Подле них живут татары,

Выбритый народ;

Каждый жен своих имеет,

Молится — поет.

Как, в надежде всепрощенья,

Каясь во грехах,

Много стариц ждут спасенья

В дебрях и скитах;

Как, случается порою,

Даже до сих пор,

Вдруг поймают люди ведьму —

Да и на костер…

Как, хоть редко, но бывает:

Точно осовев,

Бабу с бабой повенчают,

Лиц недоглядев…

Как живых людей хоронят:

Было, знать, село —

Да по бабью слову скрылось,

Под землю ушло…

Слышат каменные бабы

С чарками в руках,

Что им сказывает ветер,

Рея в ковылях!

И на сладкий зов новинки

Шлют они за ним

За песчинками песчинки…

И пройдут, как дым!

СВАДЬБА

Умерла дочка старосты, Катя.

Ей отец в женихи Павла прочил,

А любила она Александра…

Ворон горе недаром пророчил.

Отнесли парни Катю в часовню;

А часовня на горке стояла;

Вкруг сосновая роща шумела

И колючие иглы роняла.

Выезжал Александр поздно ночью;

Тройка, фыркая, пряла ушами;

Подходила сосновая роща,

Обнимала своими ветвями.

Заскрипели тяжелые петли,

Пошатнулся порог под ногою;

Поднял парень из гроба невесту

И понес, обхвативши рукою.

Свистнул кнут, завертелись колеса,

Застонали, оживши, каменья,

Потянулись назад полосами

Пашни, рощи, столбы и селенья.

Расходились настеганы кони,

Заклубились их длинные гривы;

Медяные бубенчики плачут,

Бьются, сыплются их переливы!

Как живая посажена Катя:

Поглядеть — так глядит на дорогу;

И стоит Александр над невестой,

На сиденье поставивши ногу.

Набекрень поворочена шапка,

Ветер плотно лежит на рубахе;

Не мигают раскрытые очи,

Руки — струны, и кнут — на отмахе.

Понесли кони в гору телегу,

На вершине, осажены, сели…

Поднялась под дугой коренная,

Пристяжные, присев, захрапели…

Там, согнувшись красивой дугою,

У дороги песок подмывая,

Глубока и глубоко под нею

Проходила река голубая…

Занимается ясное утро,

Ветер с кручи песок отвевает,

Тройка, сбившись в вожжах и постромках,

Морды низко к земле наклоняет.

Над обрывом валяется шапка…

Смяты, вянут цветы полевые…

Блещет золотом розовый венчик,

А на венчике — лики святые…

СЛУХ

Идет, бредет нелепый Слух

С беззубых ртов седых старух,

Везде пройдет, все подглядит,

К чему коснется — зачернит;

Тут порычит, там заорет,

Здесь прочихнется, отойдет.

Он --">