Александр Сергеевич Каунников - Стихи молодого инока

собою власть и блуд.

И книг герои нас к себе зовут,

Хоть книги внешне кажутся беззвучны,

Но всё же с нами сквозь века живут.

Трагедия пред нами – вот девица:

Умна, стройна, красива, молода,

Но суждено ей жертвой стать блуда

И ни за что попасть в вонючую темницу,

Не испытав пред совестью позора иль стыда.

Евлалия, Евлалия, тебе всего тринадцать,

И твой жених – Небесный Царь Христос,

Он в эту ночь венок тебе принёс, —

Отныне уж не будешь преклоняться,

Пред теми, кто не стоит твоих слёз.

А завтра поутру, расставшись с эти миром,

Душа твоя голубкой чистой улетит

Туда, в чертог небесный, где царит

Христос наш Бог со всем небесным клиром,

Кому «осанна» всё на свете говорит:

И звёзды, и вода, и малые пылинки.

А мы почтим страдания твои –

И крест, и огненные свечи, что любви

Небесной ради претерпела, и кровинки,

Что пролила безвинно.

«Однажды летом спозаранку…»

Однажды летом спозаранку

Я в лес отправился блуждать,

Чтоб там найти себе полянку,

Где можно было б отдыхать

Душой и телом; в размышленья

Я погрузиться где бы смог

И где искал бы вдохновенья…

Я долго шёл. Уставших ног

Уже не чуя под собою,

На пень широкий отдохнуть

Присел я. Тихо предо мною

Журчал ручей. Свой долгий путь

Прерву, – я думал – ненадолго.

Течёт ручей. Журчит водица

Между деревьев и камней.

Я на колени, чтоб напиться

Стал. Слышу – песню соловей

Так сладко-сладко напевает.

Я не сдержался, взгляд поднял

Увидеть чтоб, кто так ласкает

Мой слух… Но что я увидал!..

Передо мной в одежде чёрной,

В крестах весь, с посохом в руке,

Со взглядом, в небо увлечённым,

Старик стоял невдалеке.

И видно было – он молился,

Не замечая никого,

Так горячо, что аж светился.

И ноги бóсые его —

Нет, мне не кажется, – чуть выше,

Чуть выше были, чем земля.

Я подойти к нему поближе —

Узнать не призрак вижу ль я, —

Собрался, но старик чудесный

Вдруг оглянулся. И в тот миг

Его поистине небесный

Взгляд в сердце грешное проник.

Я долго плакал. Слёзы градом

Из глаз моих тогда лились,

А старец был со мною рядом

И, наконец, сказал: «Молись!

Молись, мой сын, почаще, кайся,

Держи к Всевышнему свой путь,

К грехам былым не возвращайся,

Минуту эту не забудь».

Прошли года, а образ старца

Ещё живой в душе моей,

Мне с ним не суждено расстаться

И до кончины моих дней.

Я много лет с тех пор пытаюсь

Найти то место, тот ручей,

Но, как при этом ни стараюсь

(Быть может, в власти это чьей?),

Всё не найду никак…

«Как модно нынче богу верить…»

Как модно нынче богу верить

Чужому, но не своему,

Себя всего ему доверить

И быть служителем ему.

И учат нас чужие боги,

Как спать нам, что нам есть и пить,

Какой пойти куда дорогой, —

Не учат только, как любить.

О том мы Боге забываем,

Чьё имя – Вечная Любовь,

И слышать часто не желаем,

Что Он страдал, что пролил кровь

За нас – за грешных, за безумных,

Погрязших во грехах своих,

Забывших голос предков мудрых,

Что наша жизнь – всего лишь миг.

«Сириец Ефрем, покаянья учитель…»

Сириец Ефрем, покаянья учитель,

Оставил нам в память молитву сию:

«О Господи Боже и жизни Властитель,

Избави от праздности душу мою;

Избавь от унынья и к власти стремленья,

И дай мне терпенья, смиренья, любви,

И дай целомудрия; дай прегрешенья

Увидеть во дни здешней жизни свои;

И, Царь мой и Бог, подари мне уменье,

Чтоб мне никогда никого не судить;

Тебе славословья мои и хваленья

Уста мои будут вовек говорить».

Рождественская легенда

Седая сивилла в пещере гадала.

Змея рядом грелась у углей костра.

Пророчица гостя к себе ожидала

Высокого в час предрассветный утра.

Пока же на улице редкая темень —

Попрятались звёзды с луной в облака.

И воздух так густ, и земля, словно кремень…

Сивилла змее налила молока.

Пока темнота, и так тихо на редкость,

Что кажется: что-то случиться должно.

Какие-то звуки… И мигом вся местность,

Вся вдруг изменилась, в мгновенье одно.

И видит старуха себя среди хлева —

В соломе младенец-малютка лежит,

С ним мать молодая, и рядом здесь, слева,

Отец удивлённый, опёршись, стоит.

Тем временем Август, владыка вселенной,

Объятый гордыней и жутким волненьем,

Со свитой немногою, в мраке ночном,

Мечтая, безумец, о бренном, земном,

К пещере сивиллы скорее --">