Евгения Голосова - А что мы будем делать зимой?

Красивые улицы белой ромашки.

Незнакомый город

…И вот ты вышел через здание вокзала

На эту лучшую из здешних площадей.

Ты шел стремительно. Дорога ускользала

И вниз соскальзывала к масляной воде.

Вода притягивала мелкие монеты,

Окурки, мусор, теплоходы и тебя.

Трамвай стучал по теплым рельсам: где ты, где ты, -

Пустую улицу колесами дробя.

Ты шел, небритый и неряшливо одетый,

Ты был промокший и опустошенный весь,

И ты действительно задумывался: где ты?

Дождем синоптики подсказывали: здесь.

Им с неба вторили пронзительные крики

Озябших чаек. Становилось все светлей.

Ты шел к вокзалу, где помятые гвоздики

Поштучно стоили четырнадцать рублей.

Ты взял билет, и вот – покинул эту плоскость,

Но, извини за любопытство и несносность,

Ты ощущаешь этой жизни двухполосность

И четырехколесность?

* * *

Я шла по лесу. По тонкой ткани,

По крову гусеничного царства,

Я шла по длинной лесной сутане -

И разбегалась лесная паства.

Я шла по платью цветного леса -

Лес разрисован был взмахом кисти.

Паук спускался, шепча: не слезу.

Многоугольник кленовых листьев

Мой шаг тревожный разъял на части.

Ольха склонялась к земному пледу.

Я шла по следу осенних счастий,

Шаг ускорялся. Я шла по следу.

Я шла по струнам пастушьей сумки,

Смычком водила по гибкой вербе.

Листва горела. Я шла по струнке.

Стручки пожара висели в небе.

Я шла. Деревья лизал огонь, и

Я осторожно переступала

По гладкоствольной его ладони,

Лесной ладони короткопалой

* * *

– А что мы будем делать зимой?

– Из каш отдавать предпочтенье манке,

Завидовать чьей-то шапке-ушанке,

Стараться скорее попасть домой.

Читать детективы. Поверх страниц

Смотреть в телевизор, где кровь и клипы.

Внизу под окном пролетают джипы,

Как стая тяжелых квадратных птиц.

Мы будем не раз еще говорить

"Спасибо" за бабушкино варенье,

В метро избегая столпотворенья,

На уличный транспорт переходить,

В троллейбусе мерзнуть. Ты мне подашь

На выходе руку и скажешь: "Наша", -

А с неба сыпется манная каша -

Вкуснее всех прочих на свете каш.