Севастьян Константинович Васько - Ночные сказки

Севастьян Васько Ночные сказки

Охотник

Кожаный плащ на плечи накинул,

В ночи зловещей землянку покинул.

За рваной спиной висит арбалет.

Этим путем иду множество лет.

На поясе блестит посеребренный клевец,

Этой ночью вампирам кровавый пиздец.

Иду через лес, вижу: тело висит,

В петле мой коллега за округой следит.

Нож достаю, удавку срезаю,

С синюшной шеи петлю я снимаю.

Труп задрожал, веки открыл,

И как волк на луну истошно завыл.

Охладевшей рукой достал я распятье,

Острым концом снял я проклятье.

Всемогущим крестом себя осенил,

Святой водой нежить облил.

Оставив как есть, дальше пошёл,

До кладбища старого наконец-то дошел.

Меж плит надгробных крадусь я как вор,

Живых не щадит истощающий мор.

Гляжу: из склепа выходит урод,

И молвил зловеще, разинув рот:

«Что ж ты ублюдок на братанов наезжаешь,

Сестренок наших родных обижаешь?

Мы ведь такими быть не хотим,

Но умирать или жить, мы сами решим».

Всё говорит он, ему я внимаю:

«Не уж-то ты думал я один ожидаю,

С родней своей на куски растерзаю».

Ему отвечаю фразой такой:

«Не забивай черепушку идеей дурной,

Отправлю тебя я на вечный покой».

Послышался треск прогнивших костей,

Про себя говорю: «Ожидайте гостей».

В который раз снимаю клевец,

Зря я зарекся, мне точно пиздец.

Прогулка

Покинул я грезы посреди ночи,

Невыносимо щиплет алые очи,

С мятой постели с трудом поднимаюсь,

Голодным взором вокруг озираюсь.

Вышел на улицу, дремлет луна,

Мёртвым светом покрывая меня.

Ты верная спутница бессонных ночей,

Покой измотанной души моей.

С зельем горючим вдоль пыльной дороги,

Сонный бреду, волоча окостеневшие ноги.

К заросшему пруду подошёл я лениво,

В спокойной воде клыкастое рыло.

Обернулся смиренно, предо мною стоит

Зловонный покойник в глаза мне глядит.

«Не бойся пацан тебя жрать не стану.

Вижу из наших, быть так, отстану».

«Но я же живой» – ему отвечаю:

«Полной грудью воздух вдыхаю

И перегноем я не воняю».

Вурдалак усмехнувшись, мне говорит:

«Мертвец не тот лишь, кто в могиле лежит,

В тебе своего я сразу признал,

Ты первый кто с воплем не убежал».

С сердобольной улыбкой, покойник ушел,

А я протрезвевший, обратно побрел.

Проходимец

Ещё пацанами обирали людей,

Девок имели, продавали детей.

Давно на большаке орудуем дерзко,

Ни кому не по силам прекратить наше зверство.

И вот однажды, мы повстречали

Очередную жертву, бредущую в печали.

На вид оборванец, нечего брать,

Но ради забавы можно задрать.

Выходим навстречу, я говорю:

«Вставай на колени, иначе убью».

Замученным взором нас оглядел,

Унрюмо ответил: «Прекращай беспредел».

В ярости я хватаю топор,

Обухом бью под ободряющий ор.

Без сознания на землю полег бедолага,

Ещё не встречал такого он гада.

Волоком его притащили в свой лагерь,

На пень усадили, нахлебались мы браги.

Слышу проходимец дико заржал,

На него обернулся, как в мороз он дрожал.

«Что ты смеёшься?» – спросил у него,

Он не ответил, искажая лицо.

В пьяном дурмане хватаю тесак,

«Сейчас посмеешься, ждёт тебя мрак!».

Лезвием ржавым рисую улыбку,

А он все смеётся, не слышу я крику.

Живодерство закончил, а он все хохочет,

Видно смехом своим доконать меня хочет.

Не выдержав я, совершаю размах,

После казни кровавой, развею твой прах.

Покончив с безумцем, тело в костёр,

Как бы то ни было, ублюдка утёр.

Забрался в палатку, крепко уснул,

Но вдруг разбудил молнии гул.

Только глаза успел я раскрыть,

Как чувствую кто-то начал душить.

В темноте не вижу я ни черта,

Только изгиб кровавого рта.

Упырь

Сотни лет я землю топчу,

Кровавую долю свою волочу.

Святош ненавижу, живых презираю,

Высших вампиров не уважаю.

Когда-то давно меня укусили,

Против воли моей в упыря обратили.

Девственниц кровь клыкастые ценят,

Людей на сорта цинично делят.

Но деликатесы потреблять не хочу,

Соков пропойца лучше вкушу.

Как только наемся, продолжу я месть,

Для человека будет добрая весть.

Под бледной луной буду я лютовать,

Упырей надо бить, проходимца стращать.

Солнца лучи день новый начнут,

Лягу в могилу, очи сомкну.

Когда-то давно монахом я был,

За мертвых молился, человека любил.

Пастор

На куполе крест с восходом сияет,

Звон колокольный прихожан созывает,

Всё меньше и меньше становится их,

Паствы --">