Владимир Михайлович Костельман - ПГТ Крапивное. Том второй

оголений,

Он чуть светлее… радуйся, стервец,

Нет никого, запитанных на влез,

Кому нельзя, кто слишком целомудрен,

Комичный финиш, шуточный финал…

А вот бы дух значительный был в утре,

Каких углов бы насмерть провонял!

Из геометрий прыгнул бы стремян,

Где я зубрил, положено как в зубре,

Непроходимых вен материал,

Тома узлов, и спазма фолианты,

Где возлагал, отчаянно и злясь,

Не помню что, на клеммы варианты,

И разных тел внушительную хрясь,

Где извлекал из перелома завтра,

Открытого бескостному вчерась.

6.01.18

«Накрути хрустальный шарик…»

Накрути хрустальный шарик,

Чтобы видно было в нём:

На потопе я пожарник,

Левый усик опалён.

Заливаю, где утопли,

Даже бульбы не идут,

Все дома и подворотни,

Арку, улицу и пруд.

Душегуб, убийца, варвар,

Вредный газ и майонез…

Выживай, зверёк непарный,

Кто на дерево залез.

7.01.18

«Вместе давай поржём…»

Вместе давай поржём,

Звонко и стограммово,

Как же со мной хорошо,

В смысле, что без — дерьмово.

Оступишься как-то, бац,

Темя пробьёт порожек,

Шлюшки господни — в пляс.

Любимый их номерочек.

Пасека, полдень, луг,

Гусь воевал с корытом.

Вспомнил зачем-то вдруг.

Это такой постскриптум.

7.01.18

«Шли, надуваясь рясами вдогонку…»

Шли, надуваясь рясами вдогонку,

Два существа, похожие на тех,

Кто посещает часто барахолку

И чистит обувь, выходя на снег,

Ещё юны, видать, семинаристы,

Ещё видны, но скрылись у метро,

Где возникали, тающие быстро,

Потоки тех, кто тоже существо,

Одно из них несло в руке пакеты,

Другое шею вкручивало в шарф,

Их вечерело, будто по секрету,

Им таял снег, немного полежав.

Казалось, кисть обмакивают лампы

Во рта морщины, гули на носу,

Толпе такие головы наляпав,

Свет фонарей летал по эллипсу.

Тянул ко мне сумятицу из плена

Шатнув собор и выпав из мазни,

Где, будь я ленин, поднял бы полено,

Его понёс, и все бы понесли,

Те двое в рясах, девушка в шиньоне,

Бабуля с луком, дядя без бровей,

Чтоб всё убрав, под звуки фисгармони,

Вернуться в эллипс светом фонарей.

7.01.18

«Хватало юного запала…»

Хватало юного запала

Читать Жирафа на толчке,

Ещё котом не залипала

Работа сиживать в мешке.

И закалял бассейном хорду.

И, не деля на обоснуй,

Мог обаятельную морду

Метать в жилет и поцелуй.

Поочерёдно, то общаги,

То дачи деда изгнан из,

Постели той воображаки,

И сердца этой,

не завис,

Не тормозил, не торможу и,

Залечен крым и геморрой,

Спит похороненная джуля,

Не помню имя той, второй.

На хорде сдабривает мясо

Пудовой гири пируэт,

Иные органы стоятся,

По совокупности примет.

Дзынь колокольчик — паранойя,

Кап что-то следом — на матрас.

Оно, конечно, всё иное,

Но в этом дело-то как раз.

Иная маленькая чукча

На этот каменный стишок

Когда наткнётся, нахлобуча

Цветное тело на толчок,

Её ужо я представляю,

И даже запах ощущён…

Но как бы в ауте играю…

Пум-пум… насосом… не мячом.

7.01.18

«Но не сегодня всё же, плиз…»

Но не сегодня всё же, плиз.

Зрачки огромные. Не сдвину.

Как тяжело лежит карниз.

Как далеки мои Афины.

Равняйся, сделай одолженье,

На звуки загнанные Пана

Отнюдь не в греческие щели

Гортанным ястребом квартала.

К чему открытое окно?

Заметно так похолодало.

Не симера, паракало.

8.01.18

«Имел вещей два чемодана…»

Имел вещей два чемодана,

На океан хороший вид,

Где если птица пролетала,

То отражением шумит,

И если двигались пески,

То сообразно воле краба,

Не путай с пляжем городским,

Где --">