Эдуард Георгиевич Багрицкий - Стихотворения и поэмы

Где тишина, и лебеди и баржи.

И очага веселый огонек

Трещит пред ним, и он припоминает

Часы довольства, тишины и неги,

Когда, устав от трудового дня,

Вдыхая запах пива и жаркого,

Он погружается в покой ленивый.

И я пою: «Эй, мясники, довольно

Колоть быков и поросят! Иная

Вас ждет добыча. Пусть ваш нож вонзится

В иных животных. Пусть иная кровь

Окрасит ваши стойки. Заколите

Монахов и развесьте вверх ногами

Над лавками, как колотых свиней».

И я пою: «Эй, кузнецы, довольно

Ковать коней и починять кастрюли,

Мечи и наконечники для копий

Пригодны нам поболее подков,

Залейте глотку плавленым свинцом

Монахам, краснощеким и пузатым,

Он более придется им по вкусу,

Чем херес и бургундское вино.

Эй, корабельщики, довольно барок

Построено для перевозки пива!

Вы из досок еловых и сосновых

Со скрепами из чугуна и стали

Корабль освобождения постройте!

Фламандки вам соткут для парусов

Из самых тонких нитей полотно,

И, словно бык, готовящийся к бою

Со стаей разъярившихся волков,

Он выйдет в море, пушки по бортам

Направив на бунтующийся берег».

И пепел Клааса стучится в сердце,

И сердце разрывается, и песня

Гремит грозней. Уж не хватает духа.

Клубок горячий к языку подходит, —

И не пою я, а кричу, как ястреб:

«Солдаты Фландрии, давно ли вы

Коней своих забыли, оседлавши

Взамен их скамьи в кабаках? Довольно

Кинжалами раскалывать орехи

И шпорами почесывать затылки,

Дыша вином у непотребных девок!

Стучат мечи, пылают города.

Готовьтесь к бою! Грянул страшный час.

И кто на посвист жаворонка вам

Ответит криком петуха, тот — с нами».

Герцог Альба!

Боец

Твой близкий конец пророчит;

Созрела жатва, и жнец

Свой серп о подошву точит.

Слезы сирот и вдов,

Что из мертвых очей струятся.

На чашку страшных весов

Тяжким свинцом ложатся.

Меч — это наш оплот,

Дух на него уповает.

Жаворонок поет,

И петух ему отвечает.

(1922–1923)

Пушкин

Когда в крылатке смуглый и кудлатый.

Он легкой тенью двигался вдали,

Булыжник лег и плотью ноздреватой

Встал известняк в прославленной пыли.

Чудесный поселенец! Мы доселе

Твоих стихов запомнили раскат,

Хоть издавна михайловские ели

О гибели бессмысленной гудят.

Столетия, как птицы, промелькнули.

Но в поэтических живет сердцах

Шипение разгоряченной пули,

Запутавшейся в жилах и костях.

Мы по бульварам бродим опустелым,

Мы различаем паруса фелюг,

И бронзовым нас охраняет телом

Широколобый и печальный Дюк.

Мы помним дни: над синевой морскою

От Севастополя наплыл туман,

С фрегатов медью брызгали шальною

Гогочушие пушки англичан.

Как тяжкий бык, копытом бьющий травы,

Крутоголовый, полный страшных сил,

Здесь пятый год, великий и кровавый,

Чудовищную ношу протащил.

Здесь, на Пересыпи, кирпичной силой

Заводы встали, уголь загудел,

Кровь запеклась, и капал пот постылый

С окаменелых и упрямых тел.

Всему конец! От севера чужого,

От Петербурга, от московских стен

Идут полки, разбившие суровый

И опостылевший веками плен.

Они в снегах свои костры разводят,

Они на легких движутся конях,

В ночной глуши они тревожно бродят —

Среди сугробов, в рощах и лесах.

О, как тревожен их напор бессонный…

За ними — реки, степи, города;

Их мчат на юг товарные вагоны,

Где мелом нарисована звезда.

Свершается победа трудовая…

Взгляните: от песчаных берегов

К ним тень идет, крылаткой колыхая.

Приветствовать приход --">