Кристиан Бэд - Последние стихи

умер…

— Да ты садись, и не так бывает.

Ты жив сейчас. Значит это надо.

— Кому? Не богу ж?

…катилось солнце.

Высокий город вокруг, как горы.

Закат внезапный — как тьма на сердце.

Кому он нужен? Коль просто катит?

— … нас было тридцать, шестнадцать стало.

— Где? Неужели..?

— Я сам не знаю.

Автобус ехал. И вдруг — взорвался.

Погиб без боя… Кому же нужно?

Заката блики горели красным.

Мы без следа, если что, уходим.

А память — росчерк

Заката в небе.

Уйти придётся. Но не без боя?

Она

1.

И ты придёшь, как весна приходит.

И спросишь: «Ждал меня? Нет? Да, ладно?»

Под мышки холодные сунешь ладони,

Дохнёшь ладаном.

Нет, я не ждал. Мне там сыро, страшно:

Там мгла, порог и звон с перепадами.

Мы просим день вернуться вчерашний,

А надо ли?

Не умерла, лишь ушла. Вернулась.

Чего хочу я теперь? Не знаю.

Молил, чтоб ты, уходя, обернулась.

Таял?

Весна пришла, отогрела вены.

И вскрылся Стикс. И с его теченьем

Харон не справился. Несомненно –

Просто влеченье.

2.

Я вырос там, где тополь ломает асфальт,

Меня не сломишь и не сгноишь на корню.

Я — тот, что есть. Меня не исправить.

Гоню?

Утром к зеркалу, не разлепив век.

Сколько ещё, если первых — семь?

Купаясь в венах и не вскрывая рек –

Зачем?

3.

Я тебе буду мужем, отцом и сыном,

Напою из ладоней, сгорю для тебя свечой.

В миг, когда назову любимой, –

Начнётся отсчёт.

Ты моя белая, та, что чернее ночи.

Ты моя чёрная, та, что белее дня.

Та, что в лицо мне опять хохочет,

Рожая и убивая меня.

Рассвет

И наступит тот день, когда время измерят и взвесят,

И знамёна изрежут на имена.

Одинокий мой крик отразится как десять,

И поднимается с трона Цена.

И железное зарево треснет, и вскинется пламя,

Пожирая забывших рассвет.

И весёлые травы нам станут стенами.

И, как воду, впитают наш свет.

В тихой сырости мглы, без любви и без тени,

Я забудусь в доспехах из Матери-тьмы.

Я к вам шёл без меча, в перламутре плетений.

Почему: «Со щитом!» — мне ответили вы?

Время глухих поэтов…

Время глухих поэтов,

Время слепых прозаиков.

Только молится флейта,

Только на небе — зарево.

Только рассвет, смущаясь,

Прячет зрачок в ресницах…

И птицы с курса сбиваются,

Падают в небо птицы.

То, что в детстве куда-то дели…

То, что в детстве куда-то дели,

Заиграли и не нашли,

Доросло примерно до Бездны,

И загнулось за край Земли.

Со слонами и черепахой

По ночам гоняет чаи,

Режет душу мне на зарплаты

И транжирит беды мои.

Я не знаю, каким мечтало

Детство в детстве меня узреть.

Но отпело и отлетало.

И боюсь за ним не успеть.

Под ресницы дня — голубой зрачок…

Под ресницы дня — голубой зрачок…

Небо?

Ты не жди меня — спусковой крючок…

Жребий?

И молитвой ввысь

За меня молись…

Время одуванчиков

Ветер не ждёт,

Пока головы отцветут.

Рвёт и терзает дым

Огородных костров.

Холодно. Что хотел?

С тобою — Сибирь. И день.

И твой удел — только миг.

И рассвет — до снов.

Что ты хотел?

Искать? Не упасть? Не спать?

Пей же! Ветер и горы —

Опять вода.

Смотри, уставший от мiра,

Смотри сюда:

Как одуванчик

Лицом пробивает асфальт.

Любимая…

Перейдёшь ли ты пропасть по мосту моей песни, если тебе выпадут лось и солнце?

Выпьешь воды, что падает вниз?

Солнце запуталось в твоих волосах,

Птицы смолкают, когда тебя слышат,

Любимая.

«Со злобами дня жизнь не чувствуешь больше как данность…»

1.

Со злобами дня жизнь не чувствуешь --">