Геза Сёч - Стихи из книги «На Солнце»

Геза Сёч Стихи из книги «На Солнце»

На Солнце

Есть существа, которые живут

на столь высокой степени накала,

что им и Солнца огненная плазма —

купель прохладная, что свежестью бодрит.

Поплещутся. Потом сидят на скалах.

Их речь сложна, она — само забвенье,

она — как смерч над морем: втянут им,

ты исчезаешь вдруг, ты будто не был.

Стараясь в тень друг друга не попасть,

и чтоб не ёжиться от солнечного ветра,

они спешат обсохнуть, плечи, спину

горячим полотенцем промокнув.

Те существа порою, повернув

к нам уши длинные, как чуткие антенны,

внимают, хорошо ли бьется сердце

планеты нашей. Врач, наморщив лоб,

в сторонку отведет дочь, солнечную деву,

и скажет ей: язык, который сердцем

землян усвоен, есть не что иное, как…

как нечто, что сам Бог… Бог почему-то…

ну, в общем, то, что Бог давно забыл.

Как перстень, найденный в фиакре:

его случайно кто-то подобрал,

немного повертел — и уронил на Землю.

Alien Airport, 2015

Из дневника космонавта

В пекинском баре «Мертвые поэты»

у стойки на высоких табуретах

сидело несколько поэтов.

Трое, кажется. А может, двое.

Ли Тай-бо что-то говорил о луне^[1].

Я подошел и вмешался:

— Что вы, поэты, о луне знаете?

Вот я — я был на Луне. Я ходил по ней…

Они переглянулись с усмешкой и не ответили мне.

Потом стали чертить какие-то значки на бумаге,

пустили их по кругу,

с улыбкой показывая друг другу.

И, не прощаясь, исчезли, как дым.

А я остался в баре один.

Тот, кем ты будешь

Для него, для него копишь ты по грошику состояние,

сортируешь, перебираешь воспоминания.

Строишь дом, в котором он будет жить.

Растишь сорванцов, которыми он будет гордиться и дорожить.

Он — тот, кем ты станешь когда-нибудь.

Ты — тот, кем он начинал когда-то свой путь.

Он для тебя — смутный облик, плод воображения.

Ты для него — образ прошлого, «вот каким я был»,

«смотри-ка, а я его немного уже подзабыл»,

смотри-смотри, вот такой ты сейчас.

Он будет качать головой каждый раз:

«это ж надо, какой стройный я на том фото»…

Эх, до чего же хорош был тот вечер,

вечер встречи,

когда она

все отдала мне: и вечер,

и душу, и, за бокалом вина,

себя отдала…

С кем это было? С тобой?.. Или все-таки с ним?..

Ты что угодно ему можешь сделать:

скажем, порезать лицо или поранить тело,

и он так и будет потом со шрамом ходить.

Он — в твоей власти, ты даже можешь его убить.

А ему, бедняге, дано

сделать с тобою только одно:

забыть к чертям собачьим.

Забыть, кем он был. Кем и чем.

Из сердца стереть совсем.

Забыть напрочь.

Коложварский horror

Однажды, ноябрьской ночью, опасаясь обыска,

я бросил в реку катушку с магнитофонной пленкой.

Ту самую…

Ну, ты знаешь, о чем речь.

После этого долго, проходя по мосту через Самош,

я слышал твой голос, долетающий из воды.

Ночь в Уэльсе

В уэльском тихом городке так расставаться больно!..

А городков таких в душе накоплено довольно.

Ты хочешь разомкнуть их круг — но снова, снова,

                                                             снова

ты видишь: цепью прочной той ты безнадежно

                                                                    скован.

Мерцает на траве рассвет, вкус поцелуя стынет,

ты знаешь: эта ночь умрет, до утра не дотянет.

Синеет незабудки глаз; шуршит песок в пустыне.

Немолчен перестук колес; но нет и в нем ответа:

ее ты ночью целовал? иль только снилось это?

Индейские слова, прозвучавшие по радио

Поэту Уильяму Листу Хиту Муну

Индейцы нас в беде не бросят.

Другие — да, но эти — нет, они в беде не бросят.

Эх, знать бы им, что венгров ждет под Шегешваром,

но как могли --">