Светлана Васильевна Кекова - Быть наготове

вырастет куст,

будто слово с заглавной буквою…

Обернётся буква морошкой, брусникой, клюквою.

Я читаю небо, на звёзды смотрю сквозь тернии,

вспоминаю изредка лето в Тверской губернии —

там холмы высокие, озёра глубокие, а над ними

небеса украшены радугами двойными.

2

Как мне было сладко в объятьях

пространства бренного,

обо всём забыв, Августина читать Блаженного,

от озёр солёных брести к водоёму пресному,

от земного града ко граду лететь небесному,

и купаться в таволге,

в белом доннике,

в жёлтом вереске,

и любить тебя, и на землю пасть, и разбиться вдребезги.

Набухают реки, как на запястье вены,

происходят в звёздах тайные перемены.

3

Наступило время книгу судьбы дочитывать,

наступило время сердце своё испытывать

и просить у Бога в порыве слепой отваги:

— Сотвори мне, Господи,

новое тело из слёзной влаги!

11 июля 2013

* * *

Зеркала и мелкие озёра,

рисовые зёрна в узелке…

Ищет осень повод для позора,

метит воздух пробою Перке.

Мчатся старики в вагонах спальных,

льётся с неба тонкая вода,

клёны в переулках привокзальных

ждут зимы, как Страшного Суда.

Непреклонной осени работа —

знак, напоминание, укор.

Жизнь идёт, слетает позолота,

пышный упраздняется декор.

И внезапно наступает счастье:

вспоминает ночью старичок

след Перке на худеньком запястье,

белый, словно снег, воротничок.

* * *

Подходя к рубежу, мы подводим итог.

Мы исследуем жизнь — непрерывный поток

вещества, растворённого в слове.

Обстоятельства места — полынь и ковыль.

Обстоятельства времени — глина и пыль.

Образ действия — быть наготове.

Дополнением косвенным нашей вины

были ночи и дни непомерной длины,

где ловили мы лунные блики

на предметах и признаках. Розы цвели,

вавилонские ивы касались земли,

пряча нас, как преступник — улики.

Если утром забыть, что вокруг — вещество,

и отвергнуть родство, и примерить вдовство,

изваянием встать у порога,

то увидишь, как медленно дождь моросит,

как, раскинувши крылья, в пространстве висит

ездовое животное бога.

Да, призвание птицы — над миром лететь

и не знать, что пространство похоже на клеть,

и не видеть причин настоящих,

для того чтобы тело избавить от уз

и разрушить навеки незримый союз —

связь сказуемых и подлежащих.

Мы уже позабыли, где нечет, где чёт,

но под камень лежачий вода не течёт,

и без слёз не бывает сиянья.

Если ты бессловесен — ты гол как сокол…

Мы исследуем смерти безличный глагол

в запоздалом огне покаянья.

* * *

Чужие вещи, облака и птицы,

и вещества текучие частицы,

молекулы дождя и света кванты.

жуки-сектанты, пчёлы-арестанты,

большая щука в ледяном кристалле

и мёртвый человек на пьедестале,

улитки, слизни, дождевые черви,

огромный тополь в серебре и черни,

и крыс полки, которые в остроге

томятся, как языческие боги, —

все те, кто не представлен был к награде,

опять сошлись на призрачном параде.

Соединив страданье с наслажденьем,

последнее рыдание — с томленьем,

расцвет горячей крови — с увяданьем

и судорогу смерти — с ожиданьем

бессмертия, они любовь воруют

и в мировом пространстве маршируют.

Лови скорей волненье, свет и влагу,

переноси их трепет на бумагу,

а тех, кто стали пеплом и алмазом,

не отдавай пустым словам и фразам…

--">