Алексей Александрович Иванов (Алексей Александров) , Елена Николаевна Фанайлова , Андрей Валерьевич Сен-Сеньков , Игорь Аркадьевич Жуков , Александр Анашевич , Светлана Васильевна Кекова , Сергей Васильев , Елена Лазуткина , Григорий Данской , Василий Чепелев , Игорь Давлетшин , Юрий Казарин , Ольга Хвостова , Андрей Щетников , Александр Верников , Елена Тиновская , Александр Месропян , Виктор Полещук , Евгений Карасев , Игорь Паньков - «Звезды русской провинции»

тебе показался грязным льдом,

но ты задним числом простишь меня.

Просто за время эвакуации

я разучился улыбаться.

Но я не желаю быть и твердокаменным,

помня, сколько в тебе верности, боли и игры.

Ты доверяла мне, и у меня падало сердце,

что я не гож к этой детской самоотдаче,

я, которого самого надо отхаживать.

Славная русачка, ты не ищешь выгод

в лабиринтах отношений,

фальшь для тебя — проказа мира,

тебя целит лишь подлинное.

Я до сих пор заучиваю уроки

твоей маниакальной чистоты.

Я тогда приехал

с изодранной душой.

Мы тихо говорили за столом,

смотрели в глаза друг другу,

и теплая вода убежала из ванны.

Евгений Карасев (Тверь)

Крах конкистадора

Они верили, что солнце движется

благодаря человечьей крови,

пролитой ему в жертву.

И светилу приносили всё новые и новые жизни — детей женщин.

Жрецы искусно вырывали сердце, отрубали голову,

а труп бросали к алтарю,

где его жаждущая поедала толпа.

Кровью были щедро окроплёны громадные храмы города.

И птицы слетались ее колупать.

Истребив в дар Богу племена окрестные,

фанатические воители

устремились дальше,

как хищники, алчны и цепки.

…Тщетными оказались старания Эрнана Кортеса —

мир заполнили ацтеки.

Непознанная логика

Железные жалюзи на всю длину опущены,

снега грязное крошево.

При старом короле думали о будущем,

при новом — вспоминаем прошлое.

Мерило

Как распознать сочинителя, что мается

над листом бумаги в уединенной тиши?

Графоман догола раздевается,

поэт — до глубины души.

Комплекс неполноценности

Карлики ненавидят высокие примеры:

вызов, душевная смута –

до появления Гулливера

они не знали, что лилипуты.

Игорь Паньков (Кисловодск)

Дом

Это — мой дом…

Элтон Джон 

Это — мой дом на краю живописнейшего ущелья;

кухня — налево, направо — камни и келья,

где проводил я ночные часы в моленьях,

голову преклонив на чьих-нибудь там коленях.

Здесь, как мичуринец, я на гряде с молодым бурьяном

и лопухами валялся мертвецки пьяным.

Или, что твой авгур, за полетом веселой мухи

зорко следил, ковыряя мизинцем в ухе.

Здесь я корпел, как Пикассо, над акварелью,

кислое молоко подливая в стакан к варенью.

Здесь мой очаг. Здесь по лавкам голодные плачут дети,

ближе которых мне нету на целом свете.

И молодая жена от отчаянья бьет посуду

(видно, боится, что я про нее забуду).

Здесь вечерами мансарда свои расправляет крылья,

чтобы ее виноград и тутовник совсем не скрыли.

Осенью, что роскошнее царства династии Сасанидов,

здесь я ослеп и был принят в общество инвалидов.

Здесь и окончу свой путь, Господи, не обидишь,

ибо — живи сто лет — лучшего не увидишь

Рождественский парафраз

Декабрь. В природе торжество.

Являя внешне вещество,

бесплотный дух во тьме витает.

Луна, как лед в бокале, тает.

Волхвы, объятые парами,

мешки, набитые дарами,

влачат устало на блок-пост.

Не выбрать неба между звезд.

Благоволенье, мир и лад

в любом, кто, скинув масхалат,

совсем, как некий небожитель,

решил войти в сию обитель.

Душа его мечтой томима,

узрев, что вам еще незримо.

А коли так, пусть знает плоть,

что грешный мир хранит Господь.

Хранит неяркий этот свет,

в сугробе гусеничный след,

на Рождество — тунца в томате

и три патрона в автомате;

с равнин заметные едва ли

костры на дальнем перевале,

вершин заснеженных гряду

и Вифлеемскую звезду;

и отчий дом, и Божий храм,

и поминальных двести грамм

за тех, кто --">