Наталья Галкина - Горожанка

У этой книги очень точное название, емко выражающее и нравственный опыт автора, и особенность его отношения к миру.

У автора этой книги есть естественное чувство соразмерности, свойственное подлинным поэтам. Стихи ее гармоничны и точны, и точка зрения в них, да и сам выбор тем — своеобразны.

Да, Наталья Галкина, как это видно по ее стихам, — горожанка с явно выраженной пропиской в городе Ленинграде. Здесь ее приземленность и прилагательность. Здесь ее судьба и отправная точка ее поэтических поисков.

Она окончила здесь Мухинское училище и работает художником-конструктором в одном из научных институтов. Это ее профессия, ее ежедневный труд.

Поэзия живет рядом с ее профессией как состояние души.

Ее стихи беспокойны, и запечатленная в их образной вязи природа как бы соединяет воедино поле и лес с каменными площадями города, раздвигая пространственность мира, так необходимую для современного человека. В них выступает на первый план явная тенденция современной архитектуры — встроить новое здание человеческой мысли в естественный мир природы, не меняя ее первозданной поэтической сути. Эта попытка существенна и необходима, она диктуется самой жизнью.

Строй стиха этой книги прост и четок, слово выверено; это, наверное, идет от стройности линий, перспектив нашего города, потому что в самой конструкции стиха присутствует его воздух, его сдержанная благородством страсть.

Человеческой душе, живущей в замкнутости камня и стекла, так необходима зеленая перспектива леса и травы, их свежая нетронутость, а муза этой книги задумчиво идет босиком по росистому берегу июля в легком запахе цветущей медуницы.

М. Дудин

20 июля 1973 г.

I

«Здравствуй детство, ты ко мне зашло...»

* * *

Здравствуй, детство, ты ко мне зашло

Навестить и вновь одну оставить?

Я — как птица, я как на крыло

Опиралась на тебя, взлетая.

Дорогое, времени в обрез,

Всё дела, всё тороплюсь куда-то.

Хочешь, в воскресенье съездим в лес?

Хочешь, купим двух щенят кудлатых?

Мне еще придется постареть!

Уж тебе я рада и не рада.

Только с мира вечно не стереть

Голубых твоих веселых радуг.

Даже слез сентиментальных нет.

Милое, иди из дней горящих,

Будешь на меня за далью лет

Карие глаза свои таращить.

«А мы и вправду на крыльце сидели...»

На златом крыльце сидели...

Считалка

* * *

А мы и вправду на крыльце сидели,

Мы семечки сурово, долго ели.

И кто бы нас спросил — кто мы такие?

А что бы мы ответили ему?

Сапожники босые и портные,

Забывшие иголки на дому.

Крапивой обожженные колени

И солнцем обожженные носы,

Мы по уши в черемуховой пене

И в разноцветных крапинках росы.

Тонули на дырявой плоскодонке,

Собаки наше слушали вранье...

И каждого ждала судьба в сторонке,

И семечки плевали мы в нее.

«Не остыли эти сани...»

* * *

Не остыли эти сани

После нашего тепла,

Ночь за дверь, окно в тумане,

Кот поет, и печь бела.

Вышиты крестом и гладью

В доме каждая стена,

Пахнут круглые оладьи,

За геранями — луна.

Мы еще куда-то едем,

Нас прибило вьюгой в дом,

А за озером медведи

По берлогам под кустом.

Постепенно выпит с чаем

Разговор — до дна, вполне.

Мы, себя не замечая,

Растворились в простыне.

Затихает шорох всякий,

Замирает каждый жест,

Снег клубится, спят собаки:

Альфа, Икса, Леди, Джемс.

Золушка

Я знаю всё, чем в детстве ты играла:

--">