Юрий Михайлович Агеев - Пушкин

Юрий Михайлович Агеев ПУШКИН

Глава первая

Далекая юность лицейской поры,

Деревья, дворцы, коридоры.

Но только отбрось круговерть мишуры,

И детство мелькнет за забором.

Теперь невозможно бежать за щенком,

Обстреливать галькой кареты,

И ночью бездумно шептать ни о чём,

Жить в рифму, не зная об этом.

Далекое детство… Ты был властелин,

В двенадцать поверженный с трона.

Осталась тоска по раскатам равнин,

Лицею и сказочным кронам.

Глава вторая

В России мало жить стихом,

В России надо быть поэтом,

В своем столетии лихом

Иметь бесстрашье слыть отпетым!

С полком гусарским за столом

Поднять за волю пенный кубок,

Чтобы насмешливым стихом

Сражен был царский недоумок!

Какой же страстью обладать

Мог, только в жизнь вступивший, Пушкин,

Чтобы пошли взахлеб читать

Его ноэли на пирушках.

Как он сумел, клинок скрестив

На поединке с высшим светом,

И ссылкой сплетни посрамив,

Вернуться из глуши поэтом?

Не каждому дано венец

Терновый взять, златой откинув,

И бросить честно: «Я не льстец!»,

И не согнуть пред властью спину.

Глава третья

Прошедшие года, что льды, —

Туда нельзя уйти надолго.

Едва заметные следы —

В стогу пропавшая иголка.

И прошлое, что темный лес, —

Душа в потемках заплутает.

Шаг в сторону — и ты исчез,

Очнулся — за окном светает.

И ничего не решено.

День — неоконченная битва,

А к вечеру в огне окно,

Ночь, как последняя молитва.

Не решено, но всё придет

От этих бдений, будут страсти!

И пуля — в пулю, мысль — в полет.

Сойдется всё, не будет счастья.

Ты только кончишь — пустота.

Я знаю, что случится позже.

Не отрывайся от листа,

Который время уничтожит!

Глава четвертая

Дитя, закутанное в шаль,

На первый бал пришедшее.

Мне, нынешнему, страшно жаль,

Что не вернуть прошедшее.

Наталия, Наталия,

Прекрасной вашей талией

Поэт заворожен, глядит в глаза:

— Скорей скажите, девочка,

О чем сейчас мечтали вы?

Прошу тур вальса мне не отказать!

Кружатся пол и потолок,

Мундиры с позументами,

Блестят глаза, бессвязен слог,

И щёки жжёт моментами.

Когда влюблен,

Поэт смешон,

Но предрассудки в сторону!

Вопрос заветный разрешён:

Разделим судьбы поровну!

Глава пятая

Не рухнул с белой лошади,

Не умер от простуд,

И на Сенатской площади

Не ввязывался в бунт.

И тридцать лет с копейками

Бесстрашно разменял.

В дворцах брегеты тренькали,

И каждый вечер — бал.

А ночью с Музой нежности,

И планов лет на сто.

Он сам — приличной внешности,

И завтра будет… Стоп!

Ещё остались месяцы,

Не перейдён рубеж.

Летят ступеньки лестницы.

Поэт спешит в Манеж.

Глава шестая

Волокиту кружит хмель

Или он ушиблен с детства, —

Объявляется дуэль,

Как единственное средство.

— Стойте, сударь, вы — подлец! —

И перчаткою по морде…

Дело разрешит свинец

У барьера на природе.

И не скажешься больным

Нагловатым секундантам,

И не замолить вины:

Честь поставлена на карту.

Выстрел с десяти шагов.

Вверх стрелять — уже не дело!

И всегда своих врагов

Славно видеть под прицелом.

Лишь одна защита есть,

Чтоб мерзавцы не смелели.

Разве выжила бы честь,

Если б не было дуэли?

Глава седьмая

Снег глаза ему застил, —

Он не видел беды.

Кони, белые мастью,

Обрывали узды.

Все приметы сходились:

И Дантес — белокур! —

В час, когда сговорились,

Шёл к барьеру не хмур.

И стрелял без опаски

Промахнуться, а вдруг? —

Точно рок в его маске

--">