Юрий Павлович Одарченко - Стихотворения

Редкий дом, в котором ром

Подают к обеду —

Я туда поеду!

Прохожу зеркальный зал,

Император танцевал

В нем с весёлой Настей,

А теперь-то страсти:

Посреди стеклянный гроб

И в гробу несчастный Боб,

Бывший сумасшедший,

Свой покой нашедший.

Ветхий, очень ветхий поп,

Обходя раскрытый гроб,

Шевелит кадило.

Вырыта-ль могила?

Глухо стонет ветхий дом,

Пьют в столовой крепкий ром

И ведут беседу…

Нет уж не поеду!

* * *

Стрелки бывают всякой масти.

Стрелок из лука очень смел:

Он не боится львиной пасти

Имея лук и пачку стрел.

Из пистолета на дуэли

Дурак стреляет в дурака.

Всегда из благородной цели

Он целит в лоб издалека!

Стрелок-охотник забавляясь

Стреляет в клубе голубей —

Из клетки голубь вырываясь

Летит — попробуй-ка убей!

Но есть ещё стрелки иные —

Глаза горят и просят дать

Их руки желтые худые…

А ну, попробуй отказать.

Пойдет он сгорбившись обратно.

Но нет обратного пути.

Он только что ушел от брата

И больше некуда идти.

* * *

В аптеке продается вата,

Одеколон и аспирин.

В аптеку входит бесноватый

И покупает апельсин.

Он получает по рецепту,

Прописанному Сатаной,

И, заплативши фармацевту,

Идет из лавочки ночной.

Луна сквозь облачную вату

Мерцает зеркалом витрин.

И ест поспешно бесноватый

Свой ядовитый апельсин.

* * *

На вокзале, где ждали, пыхтя, паровозы,

Вы спеша уронили три красные розы.

Ваш букет был велик, и отсутствия роз

Не заметил никто, даже сам паровоз.

На асфальте прекрасные красные розы,

Синий дым, как вуаль, из трубы паровоза.

Я отнял у асфальта сияние роз

И забросил в трубу — похвалить паровоз.

Это редкость: прекрасную красную розу,

Ожидая отход, проглотить паровозу.

И по вкусу пришлося сияние роз,

Как разбойник в лесу засвистел паровоз.

На стеклянном, огромном, бездонном вокзале

Мне три красные искры в ладони упали.

Зажимая ладонь было больно до слёз —

Мне прожгло мое сердце сияние роз.

* * *

Идут поэт и попрошайка

В обнимку через Красный мост,

За ними едет таратайка

И зазывает на погост.

Поэту холодно и зябко,

Он ходит в летнем пиджаке.

На попрошайке — просто тряпка

И две дыры на башмаке.

От смерти низкие перилы

Их отделяют в эту ночь,

Но нету у поэта силы

Предсмертный ужас превозмочь.

А друг его на таратайке

Уже умчался на погост…

Идет поэт без попрошайки

В сияньи через Красный мост.

* * *

На самом дне в зеленом жбане

В перелицованном жупане,

Не говоря ни да ни нет,

Сидит подстриженный поэт.

Над ним плывут по небу тучки,

Но он сложил спокойно ручки

И прикусил себе язык,

Сказав, что к этому привык.

И лебеди в порочном страхе,

И дева в ситцевой рубахе,

И розы, звёзды, соловей,

И с ними Дядька Чародей

Бегут в неистовом испуге

К уравновешенной супруге

Сказать, что стриженный поэт

Не говорит ни да ни нет.

* * *

Стоят в аптеке два шара:

Оранжевый и синий.

Стоит на улице жара

И люди в парусине.

Вхожу в аптеку и шары

Конечно разбиваю,

В участке нет такой жары,

А цвет сейчас узнаю.

Горит оранжевый рассвет

На синей пелерине.

Отлично выспался поэт

На каменной перине.

* * *

Скрылись бесы под плащом зелёным

Над землей застывшей навсегда

И пытаются железом раскалённым

Воскресить вчерашнее Ура!

Тучи ос — бесовская отрада —

Жалят мёртвые сердца людей,

И во тьме церковная ограда

Шелестит как стая лебедей.

Чёрный бык, передними ногами

Упершись в полузакрытый ров,

--">