Василий Дмитриевич Федоров - Собрание сочинений в трех томах. Том 2

те Лаги,

Где те Яки,

Которые его спасли?

Давно их нет.

На рубежи

Уходят стаи реактивных.

Их нет, но в заводских архивах

Еще хранятся чертежи.

А если нету таковых,

Я памятью пробел заполню.

Еще я чувствую и помню,

Как трудно делали мы их.

До входа

В сборочный пролет,

До взлета к синеве небесной

Наш краснозвездный самолет

Жил поначалу бестелесно.

И появлялся он тогда,

Покинув сварки цех угрюмый,

Подобно остову кита,

Когда все сало сплавят в трюмы.

Мы не любили волокит,

Напрасно не точили лясы,

Поэтому костлявый кит

Легко наращивал здесь мясо.

И чтоб скорее ожила

Тысячерукая работа,

Ему давали два крыла

И два подкрылка

Для полета…

Уже потом, включая ток,

В него монтер всходил по трапу,

Как редкий голубой цветок

Зажав в руке электролампу.

И узнавали мы потом,

Что приближается победа,

Не так по сводкам Совинформ,

Как по придиркам

Военпреда…

Враг наседал

Европой всей.

Под тяжестью его нажима

Срабатывал закон пружины:

Сожмешь ее —

Она сильней.

Ей нужно только до конца

Выстаивать и не ломаться,

Ей нужно только опираться

На неотступные сердца.

И устояла.

Не сломалась.

И я улавливал чутьем,

Как, сжавшись,

Долго разжималась

Она на сердце на моем.

Как, сжавшись,

Грудь мне отягчала,

Но и к тому я чуток был,

Как сердцу моему легчало

При каждом взлете

Новых крыл…

Лишь с ними всякий-всякий раз

Мы торопили, не печалясь,

Заветного прощанья час,

Лишь с ними мы легко прощались.

И горько, что не почтены,

Как памятники той эпохи,

Те Лаги,

Яки,

Пусть не боги,

Пусть только ангелы войны.

Почтите их,

Чтоб, с высоты

Нам годы битв напоминая,

В девятый день любого мая

Могли работать их винты…

* * *

Что дивно:

Много лет назад,

В тот самый первый

День победный,

В тот многозвучный,

В многоцветный,

Казалось, не было утрат.

Что странно:

От потерь устав,

Мы в том хотели обмануться,

Что и погибшие вернутся,

Лишь ненамного

Запоздав.

В тот день,

Когда запела медь,

Казалось,

Вечный мир дается,

Казалось нам,

Что все вернется,

Все, все,

Лишь надо захотеть!..

* * *

Опять засветился огнями,

Запраздновал сад молодой,

Когда-то посаженный нами,

Политый ангарской водой.

Деревья, стоявшие рядом,

Успели в нем ветви сплести.

Война не мешала расти

Забытому

Нашему саду.

Он звал.

Но подумал я, званный,

Что в нем

Только впору юнцу

Могло быть начало романа,

А я торопился к концу.

Как трудно идти крутояром,

Трудней, чем на дымной стезе,

Когда с боевым комиссаром

К ничейной спешил полосе.

О, если бы верить и верить,

Что здесь

После стольких дорог

Стучу я в приветные двери,

Вхожу за приветный порог.

— Марьяна! —

Вскричал я, отчаясь.

По стенам,

По комнате всей

Лишь лунные тени качались

Густых подоконных ветвей.

— Марьяна! —

В прибое кипящем

Вся комната шаткой была.

Стояла,

Молчала,

Ждала,

Как будто в саду настоящем.

Ах, вот где!

Роднее родни,

Стояла,

Глядела,

Молчала.

Холодной щекой отвечала

На ждавшие губы мои.

…Нет, не читала мне она

То знаменитое двустрочье:

Мол, я другому отдана,

Мол, буду век ему верна,

Верна до гроба…

Гроб сколочен.

Соперник пал.

Смерть уточнила

Тяжбу враждующих сторон.

Кровь протекла,

А не чернила,

С пера, писавшего закон.

…Лишь звезды!

Ветер на стене

Качал кленовые побеги.

И стало смутно, как во сне,

Нездешне стало,

Как на Веге.

--">