Алина Литинская - Акварели

Алина Литинская Акварели

Ночное

Я не умею рассказать, что это значит: стук колесный,

и кто под этот звук распят, а кто его не слышит просто,

и что повисло над мостом, как под шатром ненаказанья.

Ну, мост как мост, но чье-то в нем окаменевшее сознанье;

на рельсы брошена душа, залиты сухожилья сталью,

мчат поезда, висит звезда — блюстительница расстоянья.

Я не умею рассказать о том, как звук дороги тонет,

как поворачивает вспять движенье маминой ладони,

как в детстве виденный чудак от счастья захлебнулся в пенье,

и как десятки лет подряд идем мы к своему рожденью,

о том, как куполом повис знакомой песни призвук дальний

и где, и как пересеклись последний звук и звук начальный.

А тишина туга-туга, ее прессует стук колесный.

Я не умею рассказать… Уже светает, уже поздно.

«Я разжала ладонь…»

Я разжала ладонь — и поплыли в пространстве

Стаи писем, как снег, не касаясь земли,

Я разжала ладонь — и отправилась в странствие

Чья-то жизнь по законам судьбы-несудьбы,

Я разжала ладонь — и закончилось детство,

То, что было давно, то, что было всегда,

Я разжала ладонь — закатилось под сердце

Идеально заточенное "никогда".

У меня на руке перепутаны меры,

Мои дети без возраста и без числа.

И протянуты нити от неба — до неба

От земли — до земли, от меня — до меня.

То ли сын, то ли брат, то ли внук, то ли свекор:

Швы конвертов заклеены наискосок.

Я на праздник себе покупаю бинокль…

А для этой строки не пришел еще срок.

«Здесь чаша высохших озер…»

Здесь чаша высохших озер

И берега с песчаной далью,

Ссутуленные плечи гор

Под сединою слоя давним.

Здесь путаница зим и лет,

Здесь цвет без правил и без лести,

Здесь что-то есть, чего-то нет

Здесь все отдельно и все вместе.

То создавалось много лет

Непреднамеренной рукою:

Отца палитра предо мною –

Еще один автопортрет.

Портрет

Дочери

Из шума многоликой жизни — вдруг,

Из окон, вырвавшись и пронесясь над крышей,

Меня догнал и лег на плечи звук.

Я оглянулась, вслушалась, и слышу.

Я слышу все, мгновенно опознав,

Висок и лоб, и профиль чуть в наклоне,

Движенье рук, полудвиженье глаз

И нотный лист, темнеющий на сломе.

Страницу ту с оторванным углом –

Следы усердия и занятости пальцев –

Хотелось бы мне поместить в альбом,

Где средь своих портретом мог бы зваться.

Вчера мне повстречались ясным днем

Те звуки с человеческим лицом.

«Осиротело место на балконе…» 

Осиротело место на балконе,

И птицы удивленно косят глазом,

Они родня уже. О чем я?

О ладони, что, разжимаясь, отпускает разом

И тех, кого люблю, и тех, кого не очень.

И двери приоткрылись среди ночи

(Раздолье сквознякам в моей квартире),

И я живу мишенью в странном тире,

Где попадают просто, без прицела,

И целиться не нужно, вот в чем дело:

Куда ни глянь — кругом одни десятки,

Но до сих пор со мной играют в прятки

Те звуки-незвуки и выстрел-многоточье…

Далёко те, кому и мать, и дочь я.

И зуммер — сердцебиенье телефонье.

О чем я? Все о том же. О ладони.

«Я теплому дождю подставила лицо…»

Я теплому дождю подставила лицо.

Покой и благодать. И лучше не бывает.

И, кажется, меня оберегает

Прозрачных капель хрупкое кольцо.

Ни глаз дурной, ни слово-шепоток

Не проползут, как маленькие змейки,

И небо поливает нас из лейки,

Взимая молчаливости оброк.

Прошу вас, не спугните шум дождя,

Не разбивайте слова в тишине упругой.

Молчание и дождь, чтоб встретиться друг с другом,

Назначили свиданье у меня.

«Рождественский цветок…»

Рождественский цветок, что на моем окне,

сошел с ума.

Он, перепутав времена, зацвел весной.

А оказалось, что не он, а я

сошла с ума,

И, --">