Алексей Александрович Перминов - Мой декаданс

МОЙ ДЕКАДАНС. Стихи (1997-2000)

"Громкая грязь. Скверна в развес.

Мой декаданс - «Красный Крест»."

(с)Грюндиг (Алексей Перминов)

Пролетая над гнездом кукушки, Айс-Ти, Луи Армстронг, Гуммо, Чегевара, Гангстарр, Роуен Аткинсон, Кафка, Сталкер, Европа Ларса фон Триера, Роб- Грие, Блок, Латреамон, Рэмбо, французский сюрреализм, Мандельштам, хип-хоп...

На книжных полках поэта - его друзья.

В подкассетниках - от Гинзбура до Паблик Энеми.

На старые обои стен комнаты поэта наклеены плакаты и вырезки.

Вот, видимо, вырванная из какого-нибудь старого журнала страница.

С нее смотрит в приоткрытую дверь маленький мальчик. Смотрит вглубь нас. Фотография черно­белая, поэтому особенно реальная.

Море. Белесое, контрастом к синему - ультрамарин небу. Спокойное и тихое.

Мальчик давно уже вырос. Он лежит на спине, на поверхности моря, закрыв глаза и разбросав руки по сторонам. Соленая вода баюкает легкое тело. Солнце нежно разглаживает его напряженное лицо.

Выросший мальчик вспоминает. Смотрит в снова приоткрытую дверь и вспоминает.

Кто знает, о чем он думает? Можно лишь догады­ваться о том, что он думает и чувствует острее, чем все остальные. И быть уверенным наверняка, что он - один из тех редких, рождающихся на свет в малых количествах. Что он появился, чтобы сделать нечто отличное от того, что делает большинство. Прекрас­но осознающий свою непохожесть, свою «неместность».

Чувствующий себя в гостях даже дома. Не позволяющий себе любить как все, дышать как все, думать как все. Терзающийся и задающийся вопросами, заранее зная ответы. Бунтарь, желающий покоя. Про­водник «чего-то», неизвестного никому. Горящий и сгорающий, освещая и вырывая из забвенья, пусть на мгновение, но всех. Признанный или непризнан­ный, но живой. Навсегда.

Врят ли помнит поэт, когда он начал творить. Казалось, это было всегда. Поэт вспоминает, проживая заново жизнь. И в этой новой жизни он обязательно скажет близким то, что не умел сказать им раньше.

А человечеству он уже все сказал.

Лелик летит к солнцу, зная, что опалит крылья.

C.-Y.

ПОСЛЕДНЯЯ ОСЕНЬ ЭПОХИ

Вера

Краски блекнут скукой. Протухает время,

И с истомой в шее расцветает лень.

Позабыв поверья, взяв безличья бремя,

Ты погибла, Вера. Ты - живая тень.

Зеркала кривые. Тропы кольцевые.

Зачерствело сердце, и потух Эмпир.

Ты глаза закрыла в никуда пустые.

И лукаво лестью славишь чумной пир.

Ты давно не ходишь по помоям улиц,

Где кирпичик каждый адово кричит,

Где растворы яда, гепатит и пули,

И прохожий редок, дик. Тобой забыт.

Нерест

Стрелами до цели летят теченью в такт

Реки - что океан. Остановить не можно.

Не многие из всех живыми будут там,

Где под водою ночью раз в жизни видно звезды.

Селена подгоняет ножом, чтоб умереть,

Оставив жизни к жизни безумную любовь.

Плывут в удел мечты, где кроется их смерть,

Где расползается по воде зигзагами их кровь.

Река вскипает жизнью. Седьмая ступень ада.

Забрызгиваясь кровью и продолжает плыть,

На плавниках изломанных, друг к другу тесным рядом.

Кто не доплыл - тот не хотел, тому не стоит жить.

Обратною дорогой вернутся дети их.

Других назавтра встретят дна каменные брусья.

Под звон дождя, под зов мечты немой утонет крик,

И расплываясь по воде, остынут слезы грусти.

Последняя осень эпохи

Последнюю осень эпохи

Бредово, бедламно, в забвеньи

Встречает мое поколенье

Под неба предсмертные вздохи.

Вот яблоки падают наземь…

Нет больше на улице прежних,

Соратников еще меньше,

Как будто закляты все разом.

«Не вылечат дух эликсиры и вары...» 

Не вылечат дух эликсиры и вары

От порчи, судьбы и божественной кары.

Не вылечат нам не корыстно, не даром

Экземы и язвы под чудным загаром.

А правдой сквозят лишь ночные кошмары --">