Иван Михайлович Рогов - Клятва

раз с любовью вспомнил об этом человеке — поэте и воине.

И я решил обратиться к вам, дорогие товарищи из „Литературной России“, с просьбой: познакомьте своих читателей с творчеством Ивана Рогова, помогите восстановить его имя в литературе. Мне думается, что пора бы, давно пора выпустить в свет книгу стихов Ивана Рогова. Позаботиться об этом должны прежде всего его земляки — писатели-горьковчане и Волго-Вятское книжное издательство.

Убежден, что стихи Рогова полюбятся читателям, будут звучать и в наши дни с той же силой, как они звучали тогда, когда он был еще жив.

Григорий Минеев».

Выполняя просьбу своего читателя, «Литературная Россия» установила связь с родственниками и друзьями Ивана Рогова. Так удалось разыскать и его стихи, и его письма с фронта. А потом, после двух обширных публикаций еженедельника, живущий в Горьком поэт Михаил Шестериков собрал стихи Ивана Михайловича воедино, и в Волго-Вятском книжном издательстве вышел в свет сборник Рогова «Письма друзьям». Но это еще не все. Часть его стихов в 1968 году была переиздана в Москве, в книге «Пять обелисков» (составитель — Валентин Португалов, издательство «Советская Россия»).

И тут окончательно уже стало ясно, что «ленсменовец» Иван Рогов — незаурядное явление в советской поэзии, что он действительно успел сделать многое, что его стихам суждена долгая жизнь.

Основные мотивы поэзии Рогова — любовь к Родине, готовность встать грудью на ее защиту, глубокая убежденность в том. что «очень правильная эта, наша Советская власть» (Вл. Маяковский).

…Я пишу эту статью, а передо мной на столе — пачка пожелтевших от времени писем Ивана, которые он присылал мне в 1936–1938 годах с пограничной заставы. Их, этих писем, около 30. И рядом — копии с 30 других писем, которые он присылал уже не мне, а своим родителям, брату и сестре с фронта. Еще передо мной три тетради его дневников 1941 года, когда он был студентом, и четыре больших письма ко мне от младшей сестры Ивана — Анфисы Сыровой, в которых она подробно рассказывает о его детстве и комсомольской работе в Павлове.

Я только что все это — в который раз! — перечитал. И как же я рад, что все это сохранилось! Ведь в этих письмах, в этих дневниках — не только наша юность, но и частица истории комсомола!

Известно ли вам, в каких условиях деревенская молодежь овладевала в 20-е годы знаниями?

«Семья у нас была большая, — вспоминает Анфиса Михайловна, — одних детей только было шестеро… Мы по очереди носили обувь и одежду: старшим купят, а младшие донашивают. Этим, в частности, объяснялось то, почему отец не хотел, чтобы Ваня учился дальше четвертого класса. Но Ваня сказал: „Я от вас ничего не прошу. В чем есть, в том и уйду. Я буду работать и учиться“. Тогда отец ответил: „Ну, раз так, то иди“. Ваня учился в селе Панине. Там и жил. Из дому брал себе на целую неделю только буханку хлеба. Помню, один раз он пришел домой на выходной день. Валенки у него были такие, что в них и ходить уже нельзя. А на другой день отправился он снова в Панино, вышел за деревню в поле, да и возвратился обратно. Заплакал и говорит: „В этих валенках идти нельзя, снег набивается. Дайте мне лапти, но я все равно буду учиться…“»

«Во всех селах тогда началась ликвидация неграмотности, — пишет дальше Анфиса Михайловна, — и Ваню привлекли к занятиям с неграмотными. За уроки платили деньги, хоть и небольшие, но все-таки деньги. Помню, он принес домой первые заработанные им 7 рублей (и все двугривенными). Сияющий, отдал их маме. Мама подержала их в руках, а потом говорит: „Возьми их, Ваня, себе. Ты их заработал сам, купи соли и сахару, а то на одном-то хлебе не проживешь…“»

Многое говорят мне эти строчки. Вот откуда, оказывается, берет начало та целеустремленность, которая всегда характерна была для Ивана Рогова, и то упорство в достижении намеченной цели, которое он неизменно проявлял. Вот откуда его постоянные ночные бдения над книгой и как следствие — широта познаний, которыми он поражал нас уже в свои 19 лет. И вот почему в дневнике 1941 года он делает такую запись: «Час, потерянный для работы, никогда не возвратится. Толстой».

А ведь так приходилось пробивать путь к знаниям не только Ивану. Подчеркну, кстати, что один из первых редакторов «Ленинской смены», Михаил Попов, начинал свою трудовую жизнь с курьера. Но он хотел учиться и упорно учился. И он стал редактором. Потом — первым секретарем крайкома комсомола, потом — --">