Василий Дмитриевич Федоров - Женитьба Дон-Жуана

она девалась?» —

И цепенел в позорном столбняке,

Меж тем на кухне женщины-чистюли

Со злым усердьем

Чистили кастрюли.

Коль ты в гостях,

Умей себя улыбить,

Предложенный напиток надо выпить.

Чудак Жуан впервые пить не стал,

А не имей он прошлого отрыжек,

Не помни про себя известных книжек,

То выпил бы, а выпив, и воздал,

Но Байроны и прочие Мольеры

Избаловали парня

Больше меры.

Померкла Ада.

В прежнем нежном стиле

Светильники Жуану не светили,

Они погасли, стала вялой речь…

Как это горько!

Чуткое на жалость,

Мое бы сердце от сочувствий сжалось,

Душа зажглась бы, чтоб любовь зажечь,

Хоть в случае таком же наши Ады

Бывают с нами

Так же беспощадны.

Кто виноват?

Скажу не воровато,

Скажу открыто — вещи виноваты.

Послушны вещи лишь по мелочам,

Но в главном, даже взять и стул-калеку,

Не вещи потакали человеку,

А человек приладился к вещам.

Они-то Аду, равную годами,

И делали при них

Такой, как сами.

Есть заведенья,

Где на первый взгляд

Поношенные вещи молодят,

Проделывая сложные работы:

Как женщин красят, клеят ловко так,

Что, нанеся на них волшебный лак,

Им возвращают прежние красоты,

Но дни пройдут, и где-нибудь, однако,

Реальный возраст

Глянет из-под лака.

У красоты нет возраста, когда

Ничем не нарушима красота,

Когда ее изнанка мудро скрыта.

Земля в цвету юна, но шрам косой

Геологу откроет мезозой

И меловые тайны мезолита.

А наша Ада, как заметил гость,

И без ущерба виделась насквозь.

Жуан подумал,

Не желая лгать:

«Пока не поздно, надо отступать.

Еще одна победа — шаг к полону,

Но если отступленье суждено,

Пусть будет подготовлено оно,

Иначе быть великому урону…»

И тут мой друг задумался, решая,

Как отступить,

Ее не унижая?

На этот счет

У многих разнобой,

Но вывод общий: поступись собой!

Жуан глаза, приопуская веки,

Трагически закрыл на этот раз.

— Вы хороши… Я недостоин вас!..—

И прочее… Ну, словом, как Онегин…

Все мы цитатчики,

Все мы богаты

Не на свои слова,

А на цитаты.

Они расстались,

Что тут говорить,

Расстались так, что некого корить

И некого оплакать горьким плачем.

Мой друг, неуязвимый до сих пор,

Покинув затемненный коридор,

Унес отраву первой неудачи.

И сам я в юности немалый порох

Растратил в этих жалких коридорах.

Вперед, вперед!

Но строй моих октав

Нетороплив, как смешанный состав

Вагонов пассажирских и товарных.

Сам виноват, неторопливость их,

Должно быть, от созвучий кольцевых,

От полных рифм,

Нерасторжимо парных.

Зато октавы и прочны и строги,

Такие не рассыплются в дороге.

Я сам

И пассажир

И машинист,

Сам для себя даю гудки и свист,

Сам провожу ремонтные работы,

Сам разгружаю грузы и гружу,

Сам стрелочник, состав перевожу,

Когда приходит время поворота.

На повороте жизненных путей

Судьба героя

Нам всегда видней.

Кто раз обжегся,

Тот позднее всуе

И на холодное все время дует.

Так и Жуан, с женитьбою - молчок,

Замкнулся, на работе окопался,

Я было начал… Бедный забрыкался,

Как молодой некладеный бычок,

Когда тому, пощекотав слегка,

Ярмо надели

В качестве венка.

Зато Жуана —

Новость громче грома! —

Избрали председателем цехкома,

А старого решили проучить,

Пустить хотя бы временно в негодность

За то, что сам, имея очередность,

Не смел себе квартиры получить:

Мол, если для себя не стал ты прытче,

То для других

И вовсе не добытчик!

Сей случай,

Как внушительный урок,

Лишь глупым и стыдливым был не впрок.

«Нет, воле избирателей своих,—

Иной подумал,— нечего перечить.

Себя сначала надо обеспечить,

А уж потом подумать о других.

С такой программой,

Посудив заглазно,

Глядь, снова --">