Сергей Александрович Калугин - Венок сонетов

Венок сонетов

x x x

Мой голос тих. Я отыскал слова

В пустых зрачках полночного покоя.

Божественно пуста моя глава,

И вне меня безмолвие пустое.

Скажи, я прав, ведь эта пустота

И есть начало верного служенья,

И будет свет, и будет наполненье,

И вспыхнет Роза на груди Креста?

…Но нет ответа. Тянется покой,

И кажется — следит за мной Другой,

Внимательно и строго ожиданье,

И я уже на грани естества,

И с губ моих срываются слова,

Равновеликие холодному молчанью…

x x x

Равновеликие холодному молчанью

Струились реки посреди равнин.

Я плыл по рекам, но не дал названья

Ни берегу, ни камню средь стремнин.

Я проходил, я рекам был свидетель,

Я знал совет — не выносить суда,

И я не осквернил вопросом рта

И ничего сужденьем не отметил.

Лишь дельты вид мне отомкнул уста,

Я закричал, и гулко пустота,

Слова мои разбив об острова,

Откликнулась бездонным тяжким эхом…

Я слышал крик и понимал со смехом

Слова мертвы. Моя душа мертва.

x x x

Слова мертвы. Моя душа мертва.

Я сон, я брег арктического моря.

И тело, смертно жаждущее рва,

Скрутило в узел судорогой горя.

Но там, на дне, у ключевых глубин,

Я ощущаю слабое биенье,

Сквозь сон мне тускло грезится рожденье

Иных, пока неведомых вершин.

Я жду сквозь боль, так исступленно жду,

Когда рассвет предел положит льду,

Когда мой дух вернется из скитанья…

До тканей сердца мглою поражен

Я полон исполнением времен,

Я не ищу пред Небом оправданья.

x x x

Я не ищу пред Небом оправданья,

Я начинаю призрачный разбег,

В священной эпилепсии камланья

Нетопырем кружусь над гладью рек.

Я проницаю горы и лощины,

Я различаю сущности стихий,

Схлестнувшиеся в танце теургий

И каждый миг являющие Сына…

Се, время правды. Суть обнажена,

И льется в полночь полная Луна,

И плоть моя не властна надо мной,

И пламя звезд, сквозь призму вечных вод

Пронзает ночь и дарит мне полет

Над опьяненной ливнями Землей…

x x x

Над опьяненной ливнями землей

Царят седые призраки тумана,

И вечер тих настолько, что порой

Я слышу плач далекой флейты Пана.

Бреду рекой, по горло в тростниках,

Сам плачу от покоя и бессилья,

А лунный свет лежит епитрахилью

В крестах поденок на моих плечах.

И ветви ив касаются волны,

И каждое мгновенье тишины

Стремительно, как тень бегущей лани.

И, преломлен речною глубиной,

По темным водам шествует за мной

Агат Луны — томительно туманен…

x x x

Агат Луны, томительно-туманен

Скользит по перьям черного орла,

Что распростер, от грани и до грани

Над миром исполинские крыла.

И отражает аспидная влага

Ночных озер, плывущих подомной,

Свет облаков, пронизанных Луной,

И Млечный Путь в кристаллах Зодиака.

За мглою гор, за лезвием хребта

Легла реки хрустальная черта,

Чуть видимы огни в далеком стане.

И луч звезды, подобный нити льда,

Влачит меня неведомо куда

На тонком и мерцающем аркане…

x x x

На тонком и мерцающем аркане

Мой дух печально следует за мной.

Мне не коснуться прободенной длани

Цветком стигмата вспыхнувшей рукой.

Мне не подняться в огненном потоке

К пределам света, к сердцу бытия,

Мой путь бесплоден, словно лития

В устах давно забывшего о Боге.

Я тот, кто умирает на пороге,

Мне не принять в сияющем чертоге

Одежды, что струятся белизной.

Вдали порог, стремящийся к вершине,

Меня по сердца выжженной пустыне

Полночный ветер водит за собой…

x x x

Полночный ветер водит за собой

Скитающихся пленников забвенья,

Чей горний взлет преодолен Луной

--">