Николай Владимирович Переяслов , Владимир Петрович Скиф , Михаил Иванович Карачёв , Валерий Геннадьевич Фокин - Сборник стихов

Сборник стихов

ВЛАДИМИР СКИФ. СИБИРСКИЙ ДИВИЗИОН

«Укрепрайон, укрепрайон…»

«Укрепрайон, укрепрайон» —

Откуда-то звучит ночами.

Восходит из войны печальной

Погибший в ней дивизион.

Он под Москвой,

                    как твердь, стоял,

Дивизион сибирской дали.

Он был из нервов и из стали,

Железу противостоял.

Он помнил Жукова слова

И слышал собственную душу,

Он снегом

              запахнулся

                                   в стужу,

Когда за ним была Москва.

И к сердцу не пустил того,

Кто над Москвою

             смерчем вился,

Дивизион с землёю слился

И весь погиб, до одного.

…Гудит Москва —

                     со всех сторон

почти что взятая врагами.

И у врагов под сапогами

Лежит родной дивизион.

ВЗЯТИЕ КРЕМЛЯ

Я чуял, знал, что варвары нагрянут,

Для них Москва была,

                        как тульский пряник,

С её дворцами и её Кремлём.

Они не только душу ей изранят,

Не просто древний город испоганят,

А будут рвать и жечь Москву огнём.

И варвары пробили крепь оплота,

Они вошли в Кремлёвские ворота,

Где раздавался колокольный звон.

Они громили отчие красоты,

Они кромсали вечные высоты,

Был даже воздух ими взят в полон.

И вид Кремля вдруг оказался страшен:

Горело небо. С раскалённых башен

Рубиновые звёзды вниз текли.

Иван Великий был обезображен,

Он, как кострище, покрывался сажей,

И варвары Царь-пушку волокли.

Был даже полк засадный уничтожен,

А на Москве правитель

                      с пьяной рожей

В Нью-Йорк звонил о взятии Кремля.

И посреди глухих многоэтажек

Дымился кровью даже Сивцев Вражек,

И Сталина — почуяла земля.

Он шёл легко вдоль Старого Арбата

Незыблемою поступью солдата,

Минуя Храм Спасителя Христа.

Великий призрак, для врагов расплата,

И на груди его горела свято

Ещё никем не взятая звезда.

«Дремлю на сеновале. Пахнет сеном…»

Дремлю на сеновале. Пахнет сеном.

Поют собаки, брешут петухи.

Я вдруг почую сквозь меня,

                               сквозь стены

Как будто люди — ломятся стихи.

Они галдят, они перебивают

Друг друга.

               Катят,

                        как байкальский вал.

К душе ютятся, споры затевают

И свары, аж дымится сеновал.

А я молчу, я строчками играю,

Но вдруг

              стремнину высверка схвачу,

И лучшие из строчек выбираю,

И рифмы-заклинания шепчу.

Всю ночь пишу, как будто умираю,

Потом хвосты кометам тереблю,

Окно небес от ночи протираю

И до звезды на сеновале сплю.

ЗАБВЕНЬЕ

Как неба седина, и как свинец — забвенье.

Забвение молчит, как в космосе дыра.

В забвенье нет луча, нет боли, озаренья.

Забвенье — это смерть на кончике пера.

Век Пушкина ушёл

                                и Блока век —

                                                      в забвенье,

В забвение ушла история Руси.

Созрело среди нас манкуртов поколенье:

Как омуты глядят — о чём их не спроси.

Забвеньем поражён, как будто бы проказой,

Моей России лик, и город, и село.

Народ не прошибить

                                    простою русской фразой:

«Давайте выживать забвению назло».

Поэзией родной свои омоем раны,

Вернёмся в Божий дом, одыбаем в тепле,

А то мы всей страной

                                   сидим, как наркоманы,

На острой и слепой Останкинской игле.

Сидим в безглазой тьме, забыв своё рожденье,

Забыв, что мы — творцы, поэты, мастера…

Нас оплетает сеть --">