Николай Александрович Морозов - Стихотворения

Николай Александрович МорозовСтихотворения

Друзьям

В долгой, тяжёлой разлуке

Целые годы прошли;

Горя, страданья и муки

Много они принесли…

Стал я о воле смутнее

Помнить, как будто о сне…

Только друзья всё яснее

Здесь вспоминаются мне.

Часто сквозь сумрак темницы,

В душной каморке моей,

Вижу я смелые лица

Верных свободе людей.

Часто, как будто живые,

В этой тиши гробовой

Образы их дорогие

Ясно встают предо мной…

Всё здесь они оживляют,

Всё согревают они,

Быстро в душе пробуждают

Веру в грядущие дни…

Кажется, вот раздаётся

Голос их здесь, в тишине…

Словно струя пронесётся

Воздуха с воли ко мне!

Знаю я, тёмные силы

Их не согнут перед злом, —

Будут они до могилы

Биться с народным врагом!^[1]

1875

Петропавловская крепость

В доме предварительного заключения

Комнатки, точно пчелиные соты,

Стройно и плотно, рядами, стоят;

Люди в них тихо, без дел и заботы,

Словно личинки в тех сотах, сидят.

Самою чистою пылью одеты

Стены кругом, от окон до дверей,

Лишнего воздуха, вредного света

Нет – как ума в голове у царей.

Точно орехам под их скорлупою,

Так нам уютно в каморке пустой!

Сколько удобств!.. И за нашей стеною

Стали мы бодры, как мухи зимой!..^[2]

1877

Проклятие!

Проклятие! Пиши стихи в тюрьме,

Когда на воле ждёт не слово – дело!

Да, жить одной мечтою надоело…

Бесплодно бьётся мысль в моём уме…

Когда к борьбе с неправдой злой

Стремится всё живое,

Когда повсюду гнёт тупой

Да рабство вековое,

Тогда нет сил в тюрьме сидеть

И песни о неволе петь.

Тогда, поэт, бросай перо скорей

И меч бери, чтоб биться за свободу:

Стеснённому неволею народу

Ты не поможешь песнею своей…

Нет! Не рождён поэтом я!..

Средь грёз и рифм забыться

Я не могу! Душа моя

К борьбе с врагом стремится!

И муза мне на ум нейдёт…

Лишь жажда воли сердце рвёт!^[3]

1877

В заключении

Голые стены, тюремные думы,

Как вы унылы, темны и угрюмы!..

Скверно в неволе без дела лежать,

Целые годы о воле мечтать…

Всё здесь так тихо, безжизненно, бледно…

Годы проходят бесплодно, бесследно,

Тянутся долго недели и дни, —

Скуку тупую наводят они…

Мысли тупеют от долгой неволи,

Тяжесть в мозгу от мучительной боли,

Даже минута как вечность долга

В этой каморке в четыре шага!

Душно под низким, запачканным сводом,

Силы слабеют сильней год за годом,

Давит собой этот каменный пол,

Этот железный прикованный стол,

Эта кровать, этот стул, что прибиты

К стенам, как будто могильные плиты.

В вечном молчаньи, суровом, немом,

Даже себя сознаёшь мертвецом!

Наглухо рамы двойные забиты,

Грязью и пылью все стёкла покрыты,

Муха заснула на грязной стене,

Лапки скрестивши на тёмной спине…

Полночь пришла…

Бой часов раздаётся,

Резко их звук в коридоре несётся…

Давит, сжимает болезненно грудь,

Гложет тоска…

Не удастся заснуть…^[4]

1877

Памяти 1873—75 гг.

Я врагами в тюрьме погребён,

Но живу всё ещё год от году…

В дни тяжёлой борьбы за свободу

Было время моих похорон.

За железной тюремной решёткой,

За сырой и холодной стеной

Ярким светом горят предо мной

Эти дни моей жизни короткой.

Вспоминается мне та пора,

Как по нивам родимого края

Раздалось, мужика пробуждая,

Слово братства, свободы, добра…

Как в смятеньи подняли тревогу

Слуги мрака, оков и цепей

И покровом терновых ветвей

Застилали к народу дорогу…

Как в борьбе с их несметной толпой

Молодая, могучая сила,

Погибая, страну пробудила,

И проснулся рабочий на бой…

Вы, друзья, что в борьбе уцелели,

Тоже здесь вспоминаетесь мне…

Лучше ль вам на родной стороне?

Ближе ль, братья, стоите вы к цели?

Тяжкий крест привелось вам принять,

Лёгкий жребий мне выпал на долю:

Трудно жить и бороться за волю,

Но легко за неё умирать.

Трудно жить, чтоб порой не дрожала,

На врага подымаясь, рука,

Чтобы сил не съедала тоска,

Если счастье в борьбе изменяло,

Чтобы в том, кто восстал за любовь,

Вплоть до двери холодного гроба

Не смолкала могучая --">