Роберт Саути - Стихи и поэмы

СТИХОТВОРЕНИЯ

Чистилище Святого Патрика^[1]

«Ну, что ж, — воскликнул страж, — войди!

Невемо, что там впереди, —

Но вряд ли будешь рад…

Возьми, поешь; но много есть

Нельзя; окажем после честь, —

Коль явишься назад».

И хлеб, омоченный в вине,

Взял рыцарь Оуэн, вполне

Поняв сей вещий знак;

И помощи у Бога Сил,

Предвидя битву, попросил:

Он знал, кем будет Враг.

И вот он вратарю вослед

На монастырский двор грядет,

И зрит готовый гроб

И чернецов безмолвный ряд;

И зрит, как факелы горят, —

Но кто же тут усоп?

«Не много пилигримов тут, —

Изрек чернец, — и вспять идут

Не часто, Пилигрим;

Крепись, отмеченный судьбой:

Сей гроб, который пред тобой,

Содеется твоим.

Устройся в нем, а мы прочтем

Чин погребения потом;

Ложись! — надежды нет

На то, что в тамошних краях

Твой погребут как должно прах.

При жизни будь отпет!»

И рыцарь, гость суровых мест,

Оделся в саван, стиснул крест,

На миг потупил взор —

И лег, и поднял взор горе…

И зазвучал в монастыре

Заупокойный хор.

И рыцарь Оуэн бредет

Монаху вслед ко входу в Грот…

Он чуял вящий страх:

Какие ужасы скрывал

Зловещий тамошний провал —

Не смел сказать монах.

«Ну что ж, войди! — воскликнул страж: —

Храни тебя Создатель наш!

О, подле этой щели,

Бывало, прерывали путь:

В Святого Патрика шагнуть

Чистилище не смели!»

И рыцарь начал спуск во тьму,

И ощупью пришлось ему

Шагать в кромешный мрак;

И бросил он копье и меч,

И щит узорный скинул с плеч —

Посколь бесплотен Враг.

И скользкою была тропа,

И влагой хлюпала стопа,

И падала на лоб

За каплей капля: ими свод

Сочился… Рыцарь шел — и вот

Сотряс его озноб.

А склон все круче был под ним;

И шел с молитвой Пилигрим;

Стояла тишь вокруг;

Лишь мерно капала вода,

И эхо, множась иногда,

Будило в нем испуг.

И сколь он шел часов иль дней,

Невемо. Стало холодней.

Подземная капель

Умолкла. Под ногами плеск

Утих. И — словно зимний брезг

В земную влился щель.

На белый рыцарь вышел свет.

Снега… Конца и края нет…

И сколь свиреп мороз!..

Чернели ребра мерзлых скал,

А там и сям торос блистал,

Налегший на торос.

Да, здесь бы разом поостыл

Наинеистовейший пыл

В отважнейшей груди!

Такое всякого смутит!

Но горший и страшнейший вид

Явился впереди:

В ледовых глыбах не один

Паломник стыл, и паладин!

И, ускоряя шаг,

Стремился рыцарь мимо них, —

Во льдины вмерзших, но живых! —

Безмолвных бедолаг.

И некий непостижный глас

Раздался вкрадчиво тотчас;

«О смертный! — он изрек: —

Те, кто распяты в толще льда,

Тебе подобно шли сюда,

Злосчастный человек!»

«О смертный! Козней не кую, —

Но, жизнь жалеючи твою,

Хочу тебе помочь;

Покуда жив, покуда здрав,

Беги назад, беги стремглав,

Беги отселе прочь!»

«Я рек! И вновь даю совет:

Беги! От лютых здешних бед

Спасенья нет, увы;

Я трижды властен произнесть

Совет: беги, спасенья несть!

Не сносишь головы!»

«Беги! Но ты, похоже, глух…

Крепишь молитвою свой дух?

Усердно крестишь лоб?»

И с ближних скал взгремел обвал,

Ледовый оползень сбежал —

И рыцаря погрёб.

Раздроблен, мнилось, весь костяк!

Нельзя вздохнуть, нельзя никак!

Но, жив едва-едва,

Всё мыслил рыцарь: с нами Бог! —

И мысленно твердил, как мог,

Священные слова.

Когда обвал его настиг,

Он крикнул в предпоследний миг:

«О Боже, огради!..»

О, всякий цел средь бед и зол,

Кто с верой вящею глагол

Возносит из груди!

И рыцарь славный не погиб:

Тотчас ледовых груду глыб,

Как вихрем, сдуло вон.

--">