Борис Александрович Садовской - Морозные узоры: Стихотворения и письма

одурманил,

Но в душе светло.

Я опять один

В этой жизни шумной,

Никому не ведом

И чужой всему.

Прежний паладин,

Рвусь к былым победам.

Жить мечтой безумной

Сладко одному.

Жизнь сомкнула круг.

Я во власти сказки.

Дни мои, как струи,

Счастьем плещут вновь.

Ты со мной, мой друг:

Нежны наши ласки,

Святы поцелуи

И чиста любовь.

<1910> 28 марта. Одесса

"Вина, вина! Пусть жизнь горит в разгуле!.."

Вина, вина! Пусть жизнь горит в разгуле!

Завыли скрипки. В их визгливом гуле

Знакомый крик над пропастью ночной,

Как старый ворон, вьется надо мной.

Вина, вина! Пусть тонет мир в бокале!

Я жду опять, чтоб скрипки зарыдали.

Хотел бы сам рыдать, но не пойму,

Кого молить и плакаться кому.

Вина, вина! Пусть дни мои минули,

Пусть вещий крик растет в безумном гуле:

Того, кто спит под гробовой доской,

Не разбудить ни смехом, ни тоской.

<1910> 2 апреля, Одесса

"Спокойный лес дремал. Прозрачные верхушки..."

Спокойный лес дремал. Прозрачные верхушки

Дышали пламенем закатных облаков.

Под треск кузнечиков мы молча шли к опушке.

В блаженстве я тебе признаться был готов.

Но дуновением то теплым, то холодным

Меня остановил вечерний ветерок,

И долго я следил за облаком, свободным

И от земной любви, и от земных тревог.

Твой изумленный взор летел за мной пугливо,

И женскою душой не понимала ты,

Какой восторг дрожал в моей груди, счастливой

Одним предчувствием нездешней красоты.

<1910> 3 июля. Ройка

ВИОЛОНЧЕЛЬ

Мелодия виолончели,

Как сладок твой поющий мед.

Ты зыблешь легкие качели

Над тишиной вечерних вод.

В них вижу я, молясь напеву,

Как голосу души живой,

Ее, задумчивую деву,

Овеянную синевой.

Какой торжественной печали

Исполнена виолончель!

В протяжном стоне зазвучали

Размахи веющих качель.

Струятся струны дымом синим

И сквозь лазоревую мглу

Кадилами к ночным пустыням

Возносят сладкую хвалу.

Мелодия виолончели!

Тоскует в ней любовь моя.

Летают тихие качели.

Темнеет синяя струя.

Молюсь вечернему напеву

И вижу строгий облик твой:

Тебя, задумчивую деву,

Овеянную синевой.

<1910> 2 октября. Москва

ЭКСПРОМТ

Он в пудреном волнистом парике.

Рука играет лепестками розы.

В предчувствии последней светлой грезы

Губами он приник к ее руке.

Она стоит в воздушно-белом платье.

Какая скорбь во взоре голубом!

Из рук скользит серебряный альбом,

И вот сомкнулись легкие объятья.

Миг отзвучал, но им чего-то жаль.

У милых уст печально блекнет роза.

Вдали гудит народная угроза,

И смертный час предчувствует Версаль.

<1910> 24 ноября, Москва

ИЮНЬ

М. А. Садовской

Даль небес, светлей сапфира,

С бледным пурпуром слилась;

Розоватая порфира

На закате развилась.

Серебристой полосою

Голубой залив сверкнул.

За синеющей косою

Парохода дальний гул.

Комары звенят и тянут.

Промелькнул над рожью лунь.

Снова я тобой обманут.

Ласковый ты мой июнь!

<1911> 11 июня, Щербинка

"Вновь весной заиграли леса..."

Вновь весной заиграли леса,

В небе плещется хор стоголосый.

В два больших золотых колеса

На висках уложила ты косы.

Красоту твою радостно петь,

Внемля в небе крылатым ударам.

Птицей тонкой, готовой лететь,

Ты к воздушным прислушалась чарам.

Вот идешь ты, стройна и тонка.

В сердце --">