Амадо Нерво - Лирика

АМАДО НЕРВО

1870—1919

МЕКСИКА

Поэт, отмеченный славой «самого нежного и искреннего», Амадо Нерво провел свои детские и отроческие годы «в тихом городе, полном монотонности томной», где он и шестеро его младших братьев и сестер были окружены лаской любящих родителей. После смерти отца тринадцатилетний Амадо покидает родной дом. Учась в колледже и семинарии, а затем работая в адвокатской конторе, Амадо пишет стихи и рассказы и даже печатает их в местных газетах. Литературные интересы влекут его в столицу, где в это время «Лазурный журнал», основанный выдающимся мексиканским поэтом Мануэлем Гутьерресом Нагерой, сплотил вокруг себя лучшие литературные силы Мексики. Жилось в столице нелегко, но Амадо был счастлив: в «Лазурном журнале» вскоре были опубликованы его стихи, имя поэта сделалось известным в литературных кругах. В 1898 году Амадо Нерво выпускает лирические сборники «Черный жемчуг» и «Тайны». К тому времени он стал профессиональным журналистом: его статьи и очерки печатались в столичных газетах и журналах. В 1900 году Амадо совершил путешествие по Европе, некоторое время жил в Париже. Из Парижа он привез издание своих «Поэм»; одна за другой выходят его книги: «Героическая лира», «Голоса», «Сады моей души». Литературная слава не избавляла поэта от материальных затруднений; желая освободиться от литературной поденщины, он вступает на дипломатическое поприще и с 1905 по 1918 год живет в Мадриде. Испанский период оказался для него чрезвычайно плодотворным: кроме статей, литературных исследований, рассказов, им были созданы самые прекрасные страницы его лирической исповеди: «Вполголоса», «Безмятежность», «Недвижная возлюбленная» — «золотые плоды его зрелости, освещенные осенним солнцем». «Недвижная возлюбленная» увидела свет уже после смерти Амадо Нерво и была единодушно признана шедевром его любовной лирики. «С его смертью Америка потеряла самого глубокого и проникновенного из своих бардов, — отмечала латиноамериканская критика, — как поэт он выполнил самую высокую миссию: он объединил латиноамериканцев духом и языком своей поэзии».

Автобиография

Что о себе сказать вам?

Я все написал — прочтите

стихи мои и поэмы.

В жизни моей нет событий;

как у счастливых народов,

как у матроны почтенной,

нет у меня истории:

жил жизнью обыкновенной.

Милая незнакомка!

Ответы мои будут кратки.

С юных лет я искусству

предался без оглядки:

сдружился с гармонией, с рифмой —

служанками Мусагета;^[1]

легко мог бы стать богатым,

но выбрал жребий поэта.

«А после?»

                    «Любил и страдал я,

знал радости и мученья».

«И много?»

                     «Вполне довольно,

чтоб заслужить прощенье».

Первая страница

Я никогда ловить не стану взгляд

тупого и надменного магната,

выпрашивая денег и наград:

я королевский пурпур видеть рад

лишь на плечах горящего заката.

*   *   *

Уж лиловеет небо голубое,

в торжественной агонии горит

светило дня багрово-золотое,

как будто на кровавом поле боя

сверкает бронзой оброненный щит.

Навстречу ласкам вечера открыться

спешит цветок, невинный стан склоня,

и перламутровая колесница

луны взлетает в небеса — сразиться

с еще сверкающей квадригой дня.

Волшебный час! Над зеркалом лагуны

взмывает альбатрос — и камнем вниз.

Стволы дерев расчерчивают дюны,

и листья пальмы, как на лютне струны,

задумчиво перебирает бриз.

Вдруг с вышины, где амфоры заката

льют струи пламени на небосвод,

стон прокатился — скорбная фермата…

День умер, — невозвратная утрата! —

вселенский хор отходную поет.

Когда же вновь неутомимый зодчий

создаст день новый и на звонкий брег

метнет сноп стрел, сражая морок ночи,

и звезды, побледнев, стыдливо очи

прикроют золотой завесой век,

и солнце вдруг блеснет из мглы туманной

дарохранительницей в --">