Борис Кокотов - Луиз Глюк (Louise Glück). Из книги «Дикий Ирис (Wild Iris)

Борис Кокотов Луиз Глюк (Louise Glück) Из книги «Дикий Ирис (Wild Iris)

Луиз Глюк — известная современная американская поэтесса, автор 11 сборников стихов, за которые она получила целый ряд наград. Она избиралась поэтом-лауреатом США в 2002-2004гг.

Весенний снег

Посмотри на ночное небо:

во мне — две сущности, два рода могущества.

Я нахожусь здесь, рядом с вами, в окне,

наблюдая за вами. Вчера

луна поднялась над влажной землёй в саду.

Сегодня земля блестит словно луна,

словно мертвая материя под коркой света.

Можете закрыть глаза.

Я слышал ваши мольбы и мольбы, звучавшие раньше,

и требование, заключенное в них.

Я показал вам то, что вы ищите:

не веру, но капитуляцию перед

властью, полагающейся на насилие.

Полемониум

Прикованные к земле,

не тянулись бы и вы

к небу? Я обитаю

в саду госпожи. Простите меня, леди:

стремление превозмогло мою сдержанность.

Я не то, что вы хотели видеть. Но

подобно тому как мужчины и женщины

желают друг друга, я тоже желаю

знания, полученного в раю — и вот,

к вашему огорчению, голый стебель

вымахал до подоконника.

И что ожидает в конце? Голубой цветок

похожий на звезду. Никогда

не оторваться нам от земли! Не об этом ли

говорят ваши слёзы?

Небо и земля

Где кончается одно, начинается другое.

Сверху — голубая полоса, под ней —

зелёная и золотая, зеленая и темно-розовая.

Джона привлекает горизонт: он хочет

то и другое, он хочет

всё сразу.

Крайности просты. Только

середина приводит в замешательство. Середина

лета — всё возможно.

То есть: жизнь никогда не кончается.

Как я могу оставить моего мужа,

в саду, предающегося

такого рода мечтаниям, с вилами в руке,

готовящегося победоносно

объявить об этом своём открытии,

в то время как палящее солнце

застыло неподвижно

целиком поглощенное

пылающими клёнами

на границе сада.

Вечерняя молитва

Некогда я верила в тебя; я посадила смоковницу.

Здесь, в Вермонте, в стране без лета.

Это была проверка: если дерево выживет,

значит ты существуешь.

Следуя моей логике, тебя нет. Или ты пребываешь

исключительно в местах с более теплым климатом,

в жгучей Сицилии, Мексике, Калифорнии,

где выращивают невообразимые

абрикосы и прихотливые персики. Вероятно,

они видят твоё лицо там, в Сицилии; у нас —

разве что подол твоего одеяния.

             Я должна заставлять себя

делиться с Джоном и

        Ноахом выращенными помидорами.

Если где-то в другом мире есть справедливость,

те, кого природа принуждает

к умеренности, должны получить

львиную долю от всех вещей,

предметов вожделения — жадность,

обращенная в хвалу тебе. И никто не восхваляет

ревностней чем я, с такой мучительно сдерживаемой

страстью; никто не достоин больше чем я

сидеть по правую руку, если таковая существует,

вкушая от скоропортящейся,

          но бессмертной, смоковницы,

которой странствия не под силу.

Преск айл

У каждого в жизни бывает момент или два.

Комната где-нибудь на берегу океана или в горах.

Тарелка с абрикосами на столе,

         косточки в белой пепельнице.

Как и все образы, эти были условиями соглашения:

солнечный луч на твоей щеке,

моя пальцы, прижатые к твоим губам.

бело-голубые стены, бюро с облупившейся краской.

Комната должно быть ещё существует,

               на четвертом этаже,

с балконом, выходящим на океан.

Квадратная комната, простыня свисает с края кровати.

Она не вернулась обратно в пустоту, в реальность.

В открытое окно струится морской воздух,

                пахнущий йодом.

Рано утром мужчина кричит мальчику,

            чтобы тот выходил из воды.

Маленький мальчик —

        ему должно быть --">