Глеб Леонидович Бобров - Осколки

юные ангелы, полные сил,

Из стана хранителей рвутся на волю

Туда, где не смертно…

В несметную…

жизнь!

2004 г.

Кровавый снег

В этот день нам прислали посылку из дома.

Среди прочего в посылке было и моё любимое лакомство, что продавалось тогда в Союзе в ларьках «Мороженое». Когда начался обстрел, я стояла на балконе и ела московскую клюкву в сахаре.

Мне снилась клюква…

..в пудре сахарной —

Вкус детства, выбранный войной…

И плац, бойцами перепаханный,

На метры тяжбы разрывной…

И рядовой из пополнения,

Что принял бой лицом в рассвет.

Оставлен, миру на съедение,

Трофейной жизни амулет!

Мне снилась клюква…

Но за давностью

Снега приспущенных высот,

Несли кровавый привкус явности,

Как щедрый ягодный приплод…

И вихри птиц, учуяв крошево,

Чернили снежный благовест…

Душа убитого из прошлого

Держала смертное за Крест,

Пока дозор небесных знахарей

Готовил пропуск в Божий Свет…

..И я спасаюсь…

..клюквой в сахаре.

Под Новый Год…

Все двадцать лет!

Кабул-Москва

(31.12.1982-31.12.2002 г.)

Непобежденный

Пока удерживала Смерть

Среди живых его усталость,

Он всё надеялся успеть

Запомнить то, что оставалось…

Питая кровью гарь земли,

Стирал с небес оттенки боя…

Пока его не погребли,

Не окунули с головою

В навзрыд разомкнутую твердь —

В неутешительную сушу…

Пока оспаривала Смерть

НЕПРИКАСАЕМУЮ Душу!

1996 г.

Призывник

Он был крещён на той войне,

Которой не дадут названья…

Он тосковал по тишине

В сетях огульного страданья…

Он не делил пасхальный звон

На времена убийства года.

Но был пленён.

И был спасён,

Пока его родная рота

Ложилась в серую траву

Кровавой сводкой невозврата.

Он матерился наяву

В зловонный сонник медсанбата.

И был терзаем, как храним,

И был омыт да Небом взвешен…

Господь стреляет по своим

Лишь потому, что неутешен

Любви Акафист призывной,

Прощений манна разрывная…

И этот мёртвый рядовой,

Встал часовым на трассе Рая.

24 января 2007 года.

* * *

Мальчишки дерутся на детской площадке.

Мальчишек не старит азарт беспощадный.

До крика… До боли…

В пыли и запале…

Не знают они,

Что вернется едва ли

Один из двоих победителем…

Страшно

За этих детей,

Если канут однажды

Минуты вражды по дороге на Грозный.

И младший из них станет БЕЗВЕСТИВЗРОСЛЫМ.

Март 1996 г.

Непокоренным

Не знаю, как это было…

Но очевидно — сбылось!

Они нещадно любили

Всё то, что русским звалось

В годины злого засилья,

Опровергая Запрет…

Пока их всех, пофамильно,

Не сокрушили в рассвет.

Наживкой бросив живучесть

Ветрам острожных затей…

Не-раз-делимую участь

На позывные смертей

Разбили…

Сдали в утиль

Неподконтрольное счастье.

Высот намоленный штиль

В земное ввергли ненастье!

Не знаю, сколько их было.

Но в Были — не продохнуть!

Одною братской могилой

Неопаскудевшим путь:

Они попарно уснули

На склоне праведных фраз…

И что им первые пули,

Не повторившимся в нас!

1997 г.

По тревоге

«Рота, подъём!»

Из армейского обихода

Быль, распинаемая словом,

Оскалившим приметы смут,

Тебя, в орнаменте терновом,

Путем мистическим ведут.

То тут, то там, вскипают даты —

Подтёки --">