Александр Сергеевич Пушкин - Стихотворения неизвестных годов

МОЙ. Бог весть за что философы, пииты

На твой и мой давным-давно сердиты.

Не спорю я с ученою толпой,

Но, милый друг, и верить им не смею.

Что, ежели б ты не была моею?

Что, ежели б я не был, Ниса, твой?

* * *

Тошней идиллии и холодней, чем ода,

От злости мизантроп, от глупости поэт —

Как страшно над тобой забавилась природа,

      Когда готовила на свет.

Боишься ты людей, как черного недуга,

О жалкий образец уродливой мечты!

Утешься, злой глупец! иметь не будешь ты

      Ввек ни любовницы, ни друга.

ОТРЫВКИ

1814

***

Мы недавно от печали,

Пущин, Пушкин, я, барон,

По бокалу осушали

И Фому прогнали вон.

1816

НОЭЛЬ НА ЛЕЙБ-ГУСАРСКИЙ ПОЛК.^[1]

В конюшнях Левашова

Рождается Христос.

Звезда сияет снова,

Всё с шумом понеслось.

. . . . . . . . . .

Иосиф отпер ворота:

". .. потише, господа,

Ведь вы здесь не в харчевне".

Христос спросил косого:

". . . . . . "

. . . . . . ..

"Из Голубцовых я!"

. вскричал Спаситель удивленный:

". .. его обнять готов.

Он мне сказал: "я из глупцов",

Вот малый откровенный".

. . . . . . .

. . . . . . .

Изрек хлыстом махая

Полковник филантроп.

. . . . . . .

Я славной Пукаловой друг

. . .. - хоть тысячи услуг.

. . . . . . . . .

Вдруг сабля застучала,

Сияет аксельбант,

Лихого генерала

Вбегает адъютант.

". . . . — мой генерал доволен,

Что, здесь. . . Христос живет?

. . . . . сам он не придет,

От дев немного болен".

DUBIA. ДВУМ АЛЕКСАНДРАМ ПАВЛОВИЧАМ.

Романов и Зернов лихой,

   Вы сходны меж собою:

Зернов! хромаешь ты ногой,

   Романов головою.

Но что, найду ль довольно сил

   Сравненье кончить шпицом?

Тот в кухне нос переломил,

   А тот под Австерлицом.

ГАРАЛЬ И ГАЛЬВИНА.

Взошла луна над дремлющим заливом,

В глухой туман окрестности легли;

Полночный ветр качает корабли

И в парусе шумит нетерпеливом.

Взойдет заря — далек их будет строй.

Остри свой меч, воитель молодой!

Где ты, Гараль? Печальная Гальвина

Ждет милого в пещерной темноте.

Спеши, Гараль, к унылой красоте!

Заря блеснет, — и гордая дружина

Умчится вдаль, грозящая войной.

Где ты, где ты, воитель молодой?

Гальвина с ним. О, сколько слез печали,

И сколько слез восторгов и любви!

Но край небес бледнеет, и в дали

Редеет тень. Уж латы зазвучали;

Близка заря; несется шум глухой…

Что медлишь ты, воитель молодой?

Призывному Гальвина клику внемлет,

Тоски, надежд и робости полна,

Едва дыша, разлуки ждет она:

Но юноша на персях девы дремлет.

Призывы битв умолкли за горой, —

Не слышал их воитель молодой.

Уже суда покинуть брег готовы,

К ним юноши с веселием бегут;

Прощальну длань подругам подают;

Златой зари раскинулись покровы;

Но, утомлен любовью и тоской,

Покоится воитель молодой.

Пылает день. Он открывает очи

Гальвина мнит ласкающей рукой

Сокрыть от глаз досадный свет дневной.

"Прости, пора! сокрылись тени ночи;

Спешу к мечам!" воскликнул — и стрелой

Летит на брег воитель молодой.

Но тихо всё, лишь у пустого брега

Подъемлется шумящая волна;

Лишь дева там, печальна и бледна,

И вдалеке плывут ладьи набега.

О, для чего печальной красотой

Пленялся ты, воитель молодой?

Она в слезах; в немой воитель думе.

"О милый друг! о жизнь души моей!

Что слава нам? что делать средь мечей?

Пускай другой несется в бранном шуме;

Но я твоя, ты вечно, вечно мой!…

Забудь войну, воитель молодой!"

Гараль молчал. Надменное ветрило

Его звало к брегам чужой земли;

Но с бурею так быстро корабли

Летели вдаль, и дева так уныло

Его влекла трепещущей рукой…

Всё, всё забыл воитель молодой!

И он у ног --">