Александр Абрамович Хазин - Возвращение Онегина

Почему мы начали знакомство современного читателя с писателем и человеком Александром Хазиным не с «Возвращения Онегина»? Нам прежде всего хотелось удалить его творчество от тех оскорблений и ярлыков, которыми на протяжении многих лет сопровождалось обязательное «изучение» «сокращенной и обобщенной стенограммы докладов т. Жданова на собрании партийного актива и на собрании писателей в Ленинграде». «Некий Хазин» — сказал тогда о нем главный политрук страны, а сам писатель не раз потом с грустной улыбкой говорил: «Я — человек из постановления…»

Вот поэтому лучше, чтобы читатель узнал о его литературной работе по роману «И. О.», который выходит сейчас в ленинградском отделении издательства «Советский писатель», по любимой им небольшой поэме «Акулина» («рассказу», как ее называл автор), а о некоторых страницах его биографии — из очерка («Аврора» № 3 — 1988).

Сейчас настал (наверное, Вы правы!) черед и «Возвращения Онегина». Мы печатаем это произведение по авторскому экземпляру, сохранившемуся у сына писателя — Михаила Александровича Хазина. Оно было опубликовано с сокращениями в десятом номере журнала «Ленинград» за 1946 год тиражом всего лишь 25 тысяч экземпляров.

Особо обращаем внимание читателя: строфы, которые мы не сопровождаем цифрами в скобках, набранными жирным шрифтом, в журнале «Ленинград» не появились. Может быть, для того времени — правильно: редакция поберегла своего автора…

Напомню и о том обстоятельстве, что десятый номер «Ленинграда», учитывая тяжкую судьбу журнала, мало где сохранился. Мне дал его ленинградский инженер, любитель и ценитель литературы Игорь Михайлович Красников. Спасибо ему.

Эдуард Шевелев

P. S. А молодым читателям будет, должно быть, любопытно прочитать, что произносилось «т. Ждановым» насчет хазинского «Онегина»: «Непонятно, почему ленинградцы допускают, чтобы с публичной трибуны (? — Э. Ш.) шельмовали Ленинград, как это делает Хазин? Ведь смысл всей этой так называемой литературной «пародии» заключается не в пустом зубоскальстве по поводу приключений, случившихся с Онегиным, оказавшимся (как хорошо, когда никто не наблюдает за стилем — «случившихся», «оказавшимся» — можно выйти в писатели. — Э. Ш.) в современном Ленинграде. Смысл пасквиля, сочиненного Хазиным, заключается в том, что он (пасквиль? — Э. Ш.) пытается сравнивать наш современный Ленинград с Петербургом пушкинской поры и доказывать, что наш век хуже века Онегина. Приглядитесь хотя бы к некоторым строчкам этой «пародии». Все в нашем современном Ленинграде автору не нравится. Он злопыхательствует, возводит клевету на советских людей, на Ленинград. То ли дело век Онегина — золотой век, по мнению Хазина. Теперь не то, — появился жилотдел, карточки, пропуска. Девушки, те неземные эфирные создания, которыми раньше восхищался Онегин, стали теперь регулировщиками уличного движения, ремонтируют ленинградские дома и т. д. и т. п.» (ОГИЗ, Госполитиздат, 1946, с. 19–20).

А теперь подумаем, в чем разница между словами «клевета», «пасквиль», «зубоскальство» и словом «правда»? Видимо, в том, кто их произносит и что при сем подразумевает.

Убедиться в этом можно, прочитав сочинение Александра Хазина, опубликованное в № 10 журнала «Ленинград» за 1946 год.

Александр Хазин Возвращение Онегина

Глава одиннадцатая

1.

Уходят дни, минуют сроки,

Друзья, но и сейчас опять

Бывает пушкинские строки

Приятно нам перечитать.

И вот, как будто из тумана,

К нам сходит со страниц

романа

Онегин — друг наш молодой.

Давай, читатель, мы с тобой

Пойдем туда, куда Евгений

Нас вдруг незримо поведет;

Прими, читатель, этот плод

Ума холодных наблюдений

И сердца горестных замет,

Как некогда сказал поэт.

2 (1).

Перед Онегиным, как прежде,

Из шума утренних забот

В суровой каменной одежде

Знакомый город предстает.

Идет Евгений пораженный,

А Ленинград неугомонный

Уже приветствует его,

Младого друга своего.

Вот сад, где юностью

мятежной

Бродил Онегин. Вот едва

Шумит державная Нева,

Бия волной в гранит

прибрежный,

И вновь сверкает без чехла

--">