Авессалом Подводный - Муравейник

жизни.

Облетает клен широколистный,

властелин прощается с отчизной,

цепь колодезная вниз виснет.

* * *

Человек умнеет, не замечая того.

Собственные ошибки скорее выходят боком.

Поводы для печали выглядят легковесно.

Чудо узрев, скажешь себе: «Ого!»,

видишь места, где прорастаешь мохом,

но не стремишься ввысь по скале отвесной.

* * *

.. и по мере приближения старости

улетают от меня всякие разности;

вижу смыслы на месте радостей,

замечаю приход усталости,

умиляюсь природы шалостям,

и любовь уступаю жалости.

ВОСПОМИНАНИЯ

Волшебные звуки чарующих лет

пригрезились мне в одночасье —

то юности слышался дивный кларнет,

и праздником было ненастье,

и струны души не повисли,

и Смысл отступал перед Жизнью.

* * *

Девушки, которые волнуют,

в прошлое уходят постепенно,

в платьицах с немодною длиною,

танцы позабытые танцуют

и не ждут большую перемену,

щеголяя толстою косою.

* * *

Шестидесятые, наивные

семидесятые, обманутые,

восьмидесятые, отравленные, —

вы были ясною картиною

лжи, на весь мир распахнутой,

корыстью хорошо приправленной.

* * *

Мне «оттепель» шестидесятых

была как в горле ком, как вата.

Временщики на месте палачей

полслова правды вымолвить не смеют,

страна, простершаяся у мощей,

и манекены на трибуне мавзолея.

* * *

Трудно поверить, но прошлое скрывается навсегда.

Растворившийся кофе не выпадет вновь в осадок,

и стареющий донжуан не вспомнит свою невинность.

И так странно думать, что уж не скажет «да»

или «нет» общественный разум, и цвет помады

не подорвет устоев отечества половины.

* * *

Я вырос посреди обширной равнины,

в городе, олицетворявшем страх на карте

мира, но им не проникся. Равнодушие

и двуличие предлагали мне свои спины

напрокат, чтоб я ими прельстился в азарте,

и не сказать, чтобы съели, но изрядно меня покушали.

* * *

Я помню первомайские парады

и радость демонстрирующих толп

на главных улицах столицы. «Миру — мир»

был главный лозунг, и ему преградой

лишь империализм, угрозы полн,

да группа «Битлз», юности кумир.

* * *

Раскуривая фимиам

своим ушедшим дням,

их вряд ли ты поймешь:

давно ушедшая среда,

хотя и лишена стыда,

предпочитает ложь.

* * *

Освобождаясь из-под гнета

сюжетов юности стальных,

не обвиняю в них кого-то,

ничто не отвергаю в них.

Прошу у ангела удачи

Немного света и тепла,

Чтоб у детей моих иначе

жизнь от рождения текла.

* * *

Жизнь собственного тела

я чувствовал несмело

в дни юности моей:

заботиться о плоти

не очень было в моде

давно ушедших дней.

Но жизненные бури

я ощущал на шкуре,

и ею дорожил,

и знал, что мне в дорогу

дана она от Бога,

что мир благословил.

* * *

Подростковые мои сочинения

не вводили никого в восхищение,

отличались особостью мнения.

Невнимательные учители

в моем слоге не предвосхитили

Слова власти пленительной.

А оно пришло самозванное,

прямо в руки судьбою странною

персонально мне данное.

* * *

Просторы родины моей значительны,

позоры родины моей разительны,

но мы не слишком были впечатлительны.

И по просторам мы ее скитались,

и в злодеяниях смущенно признавались,

хотя путей раскаянья не знали.

Лишь от себя по строгому секрету мы

помянем поколенья неотпетые,

колымскими могилами одетые.

* * *

Отошло от меня мое прошлое,

и скучаю по нему лишь немножко --">