Сергей Михалыч - Параллельные общества. Две тысячи лет добровольных сегрегаций — от секты ессеев до анархистских сквотов

от первоначального революционного проекта. Замаскированной реставрацией капитализма заканчиваются, потому что большинство не было готово отказаться от прежней системы, и насколько получается, настолько большинство воспроизводит старый порядок под новым именем. Где же выход? Он был предложен еще во времена Маркса, точнее — задолго до Маркса. Еще точнее, он был известен всегда. Выход — это коммуны, общины, артельные кооперативы, альтернативные поселения, добровольные сегрегации. Нужно отказаться от садистского высокомерия, свойственного интеллектуалам, и признать: если кого-то устраивает капитализм, рынок, корпорации, тотальный спектакль, люди имеют на всё это полное право. В конце концов люди всё это называют другими, не столь обидными именами и принимают. А несогласные не имеют права всю эту прелесть у людей насильственно отнимать: всё равно не выйдет. Зато у несогласных есть право обособляться в группы и вырабатывать внутри этих групп другую реальность. Настолько другую, насколько захочется и получится, а не настолько, насколько какой-нибудь философ завещал, пусть даже и самый мною уважаемый.

Маркс, конечно, критиковал добровольные сегрегации «изоляционистов» и «утопистов», считая их историческим курьезом, бесперспективным эксцессом, чудачеством на обочине развития народов, классов и производственных отношений.

Для него любая добровольная сегрегация, как бы далеко там не зашли в равенстве и самоуправлении, это всегда «коммунизм нищеты» и «коммунизм аскетов». А такой «коммунизм» для Маркса еще хуже капитализма. Потому что в нем воспроизводится состояние не ПОСЛЕ частной собственности, когда общество способно создать столько всего качественного, что никому «лично», то есть конкретно для себя, ничего не нужно, никто не боится ничего потерять и всем доступны безграничные возможности. Наоборот, в «коммунизме бедности» люди скатываются к состоянию ДО частной собственности, когда их небольшой коллектив располагает столь скудными средствами и возможностями, что делить людям почти и нечего, когда они тотально втянуты в элементарную работу простейшего выживания и сил для творчества не остается, да и внешнего спроса на творчество нет, когда личность стирается, и мы имеем «братскую семью» упростившихся, неоригинальных и уработанных людей, неизвестно зачем добровольно вернувшихся к отношениям на уровне первобытной общины, то есть к таким отношениям, в которых самостоятельная личность вообще не возникает и неизбежна архаизация сознания. Грубое упразднение частной собственности еще не есть творческое освоение собственности. В режиме «коммунизма аскетов» такое упразднение, по мнению Маркса, отрицает личность и губит талант. Кто же прав?

Часть первая САМОСЕГРЕГДЦИИ ДРЕВНОСТИ

2 / Ессеи — ритуальная чистота и враждебное окружение

Проследим в нескольких экскурсах историю вопроса, разбив ее не по векам, а по темам.

Первой, хорошо известной нам, добровольной сегрегацией является Кумран ессеев (то есть «чистых») в Палестине (нынешнем Израиле). Это не было «поселение профессионалов», то есть живущих отдельно жрецов, воинов или мастеров, необходимых как деталь большого социума. Это было именно сообщество людей, решивших, что большой социум (Иерусалим, прежде всего, Иерихон и остальные города) им не подходит и нужно от всего этого бескомпромиссно отделиться, чтобы вести праведную жизнь без суеты, семейных связей, борьбы за власть, торговли, государственного насилия и лишней, отвлекающей собственности. Ессеи нашли труднодоступное место на берегу Мертвого моря, посреди абсолютно марсианского пейзажа, и начали там строить свой идеальный социум, максимально автономный от большого общества. Эта идея автономности выразилась прежде всего в зацикленности на ритуальной чистоте. Каждый ессей должен был не менее пяти раз в день окунаться в общий бассейн, смывая с себя «грязь мира». Все они носили белоснежную свободную одежду, постоянно читали друг другу вслух древние священные тексты (как иудейские, так и эллинские), переписывали их, сидя в скрипториях за каменными столами, обсуждали на собраниях-диспутах тончайшие вопросы о смысле мироздания и высших силах и вели подробнейшие протоколы этих своих споров. Внутри Кумрана сложился аскетичный и асексуальный коммунизм книжников с харизматиком мудрецом в центре общины. Как отмечают римские --">