Алекс Бранд - Отвергнутый дар

до боли знакомая мелодия, многажды слышанные простые слова. Теперь он понимает каждое. Не так, как тогда… Он помнит. Танец, тепло ладоней на плечах, мечтательная улыбка, блеск зеленых глаз, в которых тонешь, тонешь… Его глаза распахнулись, он резко выпрямился и почти ударил по кнопке "Stop". Песня смолкла. Индикаторы обиженно мигнули, словно спрашивая – зачем ты так с нами? Разве этого мы заслужили за все хорошее? Нет. Вы – не заслужили.

* * *

–  Ну не получается! Третий раз уже…

Девчушка-санинструктор обиженно надула губы, бросив в коллектор очередной венфлон^[1], тот очень красноречиво шмякнулся о донышко, присоединившись к остальным неудачникам. Он улыбнулся уголками губ, подойдя на зов. Окинул взглядом руку лежащего на кушетке сержанта. Мда… Девочке можно только посочувствовать, вены нынче пошли не те. Глубокие, тонкие, иногда просто недосягаемые без знания анатомии. То ли дело в наше время, офицер медслужбы мысленно вздохнул. Были руки как руки, вены нормативные, на месте, хорошо видные, наполненные, упругие. Теперь же часто не отличить руку молодого парня от руки средних лет женщины, если попытаться быстро влить литр "хартмана". Ха… Ищи и коли, короче… А она какой взяла, кстати? Ого, зелёный. Смело для первого месяца, и даже очень. Ты бы ещё белый схватила…

–  Так, бери синий, и… Вот сюда. И не гладь его, иди острее, вглубь.

–  Я?

–  Ты.

–  И не розовый даже? – девушка в свежей необмятой форме очень старалась казаться на полгода опытнее, чем была. Хотя бы на полгода…

–  Синий.

–  Хорошо. Эй, ты с нами? Глаза не закатывай!

Сержант при этих словах скосил на девушку глаза и пробурчал.

–  В третий раз – мороженое. В четвертый – танец. А если в пятый, то…

–  То заткнись! А то я тебе вгоню этот литр прямо в…

–  Стоп! – офицер негромко хлопнул в ладоши, – тишина в отделении.

В ответ – обиженное сопение, треск разорванной упаковки, щелчок затянутого жгута. Тишина. Oфицер прислушался, по ходу просматривая журнал приема. Слегка кивнул – все в порядке, страдания сержанта закончились, "хартман" пошел. Он никогда не помогал в таких случаях – девчонки должны справляться сами. Сами. Иначе в реальном бою – не сумеют, не попадут. Потеряют, не дотащив, не протянув быстрые минуты до вертолета. Учись, соплячка, пока можешь. Если честно, ставить капельницу было совсем необязательно. Здоровый лоб, может пить сам. Но… Нужно учиться. А руки у него хреновые, снова вернулась мысль. Круглые, жирные. В бою такому лучше не становиться пациентом. Цинично подумалось, нехорошо. Я ко всем могу не успеть, а девочки… Не бросят, потеряют время, застынут неподвижно под огнем, и… Он дёрнул уголком рта, отгоняя видение. Нет. Пусть учатся. До конца дня поставим ещё штук пять, да хоть бы и здоровым, а потом пусть друг на друге тренируются. Сидя, лёжа, одной рукой, в полумраке, с фонарем и в темноте на ощупь. Стоя, лёжа, с колена, раненому, себе. Капельницы, уколы, перевязки, жгуты и шины. И главное – учиться решать, кто первый, кто подождёт, кто последний. А кто – безнадёжен и кому нужно только одно – вернуться. Быть похороненным в родной земле, среди своих. Право на это есть у всех, оно вечно, неоспоримо и незыблемо. На этом держится армия. Живым или мертвым, целым или по частям – ты вернёшься. Тебя не оставят. Он вдавил клавишу.

–  "Малое колесо" "Большому". Прием.

–  Четкий, "малое".

–  Время?

–  Икс плюс четыре. Прием.

–  Понял. Отбой.

Офицер мельком взглянул на часы – до прибытия вертолета девятнадцать минут. Легонько встряхнулся, разгоняя кровь и мышцы, отпил несколько глотков подсоленной воды из фляги. Автоматически взвесил ее в ладони, оценив остаток. Да, сейчас учения, вода досягаема, но… Так и сваливаются великовозрастные оболтусы с обезвоживанием, думая, что канистры с водой всегда будут рядом. Вот как этот. Сержант. Хороший пример подал своему отделению – выпив половину фляги, вторую вылил себе на голову. А после – четыре часа марша, пришлось пить воду из фляг ребят. Когда его притащили, ещё хорохорился – я, дескать, не крысил и почти не обделил парней. Идиот. Итог – небоеспособен. Командовать – не способен. На базе пойдет под суд с формулировкой – намеренное и демонстративное нарушение инструкции на марше. Офицер --">