Анатолий Анатольевич Махавкин - Ведьма

с некоторым трудом. Поэтому Николай, едва не плача, пояснял, что имеет место заговор со стороны Верховного. Цель — избавиться от королевы, а после — контролировать монарха, не отличающегося, откровенно говоря, ни сильной волей, ни мощным здоровьем.

— Черти бы тебя, умника, взяли! — я встал, прикидывая на пальцах, — Так, пару — тройку верных защитников я обеспечу, а дальше — как карта ляжет.

— Всё в руках Господа, — Николай казался испуганным, но решительным.

— Ну или так.

Королеву по прежнему держали в её покоях, поэтому наружную охрану удалось снять без особого труда. К несчастью, без шума обойтись не получилось и когда мы оттаскивали последнего охранника в кладовую, послышался топот множества ног. Охо-хо, сколько же их! И капитан. Вот дьявол!

— Верховный предупредил, что в твою плешивую башку может прийти такая нечестивая блажь, — командир вытащил палаш и направил в нашу сторону, — Бросьте оружие и покайтесь!

— Чёрта с два! — я повернулся к следователю, — Освободите Её Величество и подайте знак гвардии. Постарайтесь успеть, пока меня не превратили в лоскуты.

А они очень старались, благо я пытался никого не убить до самого последнего момента. Если бы не узкий проход, который я перегородил тяжёлым шкафом, точно бы — конец. В общем, к тому времени, как мне раскроили лоб, надорвали ухо и проткнули ляжку, за изрубленной мебелью валялось около десятка неподвижных тел. Заметьте: все — оглушённые!

— Сложите оружие! — донёсся из-за спины властный голос и от неожиданности я едва не поймал грудью чей-то нож. — Вам приказывает царствующая королева!

Не знаю, что наших вдохновило больше: сама королева или её гвардейцы лязгающие с тыла тяжёлой бронёй. Впрочем, оружие сложили все. И честно говоря, когда защитников начали вязать я ощутил себя большим предателем, чем когда скрещивал с ними меч.

Я опустился на колени и боль в ноге тут же едва не отключила сознание. Впрочем, я всё же ощутил касание королевской ладони и услышал фразу о доблестном воине, заслуживающем поощрения. Николай, плетущийся за спиной Её Величества, казалось вот-вот расплачется.

Следующие десять дней оказались относительно спокойными. Все зализывали раны, каялись и ожидали приезда монарха. Как ни странно, но когда Его Величество карал отступников, то не слетела ни единая голова. Говорят, королева оказала акт высочайшего снисхождения. Не знаю. Лично я получил своё вознаграждение и в этот раз им оказался не дурацкий бесполезный кинжал.

Мы отметили с парнями моё назначение, а потом, уже в новых апартаментах, отметили ещё раз. С Каролиной и блондинкой — секретарём королевы. Её звали Виктория и в постели она оказалась не хуже моей рыжеволосой чертовки. Ух!

Робкий стук заставил меня оторвать голову от подушки и посмотреть вокруг. Так, рыжая голова, белая голова — все на месте. В дверь медленно ступила и тут же потупилась красноголовая девчушка-посланник. В последние дни появились и такие.

— Верховный просит к себе — прошелестела она, кланяясь, — Срочно.

Всегда ему срочно, черти бы его взяли!

По пути пришлось раскланиваться с какими-то дворянами, которых я прежде и знать не знал. Новый статус обязывает.

Послушница в белом, выполняющая обязанности письмоводителя при Верховном, открыла передо мной дверь и поправив красную прядь, выпавшую из-под платка, объявила:

— Капитан защитников, Конрад.

Я сел в кресло и посмотрел в лицо Верховного Инквизитора. Николай оказался вдребезги пьян и чем-то жутко удручён. Он налил мне какого-то дорогого пойла и очень долго молчал.

— Я прочитал записи Верховного, — очевидно, он имел в виду своего предшественника, — Он тоже подозревал королеву в ведьмовстве, но не хотел торопиться. Собирался подобрать доказательства поубедительнее.

Я пожал плечами. Бывший сидит в каком-то глухом монастыре, под охраной, где и останется до скончания века.

— Конрад, знаешь, как лучше всего скрыть правду? — Николай едва не повалился на стол, — Нужно придать ей вид неубедительной лжи, — он пьяно рассмеялся, — Как замаскировать ведьму, Конрад? Обвинить её, а потом — оправдать.

Он смеялся ещё некоторое время, а потом принялся плакать.

— Ложь, внутри лжи, внутри лжи…

Я допил бокал, молча поднялся и вышел.

--">