Роман Пастырь - Земли чудовищ: падение небес

намного дальше, и спрашивая, — за что? За что ты их так?

Но бог молчал. Впрочем, как всегда.

Так прошла минута. Потом вторая. Следом прошли еще десятки других, превратившись в часы. Я сидел рядом с операционной и ловил обрывки разговоров. Мои девочки находились при смерти и неизвестно сколько они еще протянут.

Бессилие и отчаяние заполняли душу. Я пытался прорваться к ним, но мне быстро объяснили, что это лишь усложнит ситуацию. Слова подействовали. Что угодно, чтобы они были живы.

В какой-то момент я перестал двигаться. Сидел как истукан на лавке, тупо пялясь в стену. Свою палату покинул сразу, хоть мне и предлагали остаться. Мимо сновали медсестры и врачи, ходили люди, но для меня они были пустым местом.

Душа находилась сейчас не здесь, а там, за дверью операционной и умоляла моих родных продолжать жить.

Я моргнул и увидел, что передо мной стоит человек. Он бы остался проигнорированным, как и десятки других до него, но глаз зацепился за странности. Словно весь образ предназначался только для того, чтобы выбивать из колеи.

Мужчина. Тонкие черты лица, но при этом волевые, сильные. Глаза, что две бездны, смотрели изучающе и заглядывали гораздо дальше, чем в душу. С его плеч свисала мантия, разукрашенная узорами. Черное и белое, что сплетались воедино.

Он опирался на трость, навершие которого венчала голова чудовища. Руки покрывали татуировки, а на одном из пальцев сверкал перстень, в котором клубился туман.

И да, у его глаз не было зрачков.

— Твои родные скоро умрут. – обронил он слова. Так палач выносит приговор.
— Кто ты?
— Тот, кто может помочь.
— Чем?
-- Исцелить твоих родных.
– И как ты это сделаешь?
– Какая разница, если они будут спасены? – его губа дернулась вверх, обозначая ухмылку. Краткий миг и лицо снова стало бесстрастным.
– Так сделай это, – сейчас я был согласен на всё.
– У всего есть цена. Готов ли ты заплатить свою?
– Если нужна моя душа, то я согласен.
– О, нет. Я не имею отношения к фольклору этого мира. Мне нужна не душа, а жизнь. И услуга.
– Чего же хочешь?
– Чтобы ты построил мне храм и стал моим первым мечом.

Разговор набирал мистические обороты. Мужчина мог бы сойти за чудака, если бы не два но. Первое – люди, что пытались пройти мимо, словно не замечали его и обходили стороной. Вот человек идет прямо, сбивается с шага и сворачивает. Второе – глаза. От них бросало в дрожь и хотелось бежать. Кто он и что хочет? Храм? Стать мечом? Плевать, я готов заложить душу, лишь бы мне помогли.

– Спаси их и я сделаю это.
– Договорились. Только придется отправиться в путешествие. В места столь далекие, что ты и не представляешь. Даешь ли согласие?
– Даю, – сказал я спустя секунду. Храм, путешествие, что угодно.
– Сделка заключена. Дело сделано. Твои родные исцелены. С этой минуты осталось пять часов, чтобы подготовиться. Есть время попрощаться и собрать нужные вещи.
– Что я должен взять?
– В месте, куда отправишься, каждая тварь попытается тебя убить и сожрать. Там суровые условия, готовься к худшему. Первое время будешь один. Дальше сам разберешься... Если выживешь.

Незнакомец говорил размеренным голосом, будто зачитывал обыденный текст. При этом за его словами скрывалось нечто необычное.

Внезапно в палату вбежала медсестра. Оттуда доносились громкие слова, но я больше не слышал в них тяжести или обреченности. Удивление, неверие и... облегчение?

– Как видишь, я свои обязанности выполнил. И запомни, я буду оберегать твоих близких ровно до того момента, пока ты жив. Умрешь – умрут они.

Слова мужчины я воспринимал в пол уха. Внимание захватывали события, что происходили в палате.

– Я нарекаю тебя своим первым мечом. Надеюсь, оправдаешь доверие. Можешь идти к ним. Через пять часов я приду за тобой, будь готов.

Он протянул мне руку и я автоматически её пожал. Ладонь обожгло и когда выдернул кисть, то увидел там отметку, сплетенные между собой линии заключенные в круг.

Когда поднял глаза, то мужчины уже не было. Через несколько минут вышла медсестра и сказала, что с моими близкими всё в порядке. Она сказала это обыденным голосом, как будто только что они не были при смерти. Но тем не менее увидеть их удалось только минут через двадцать. Когда вошел в палату,там сидела жена на кушетке и обнимала дочь.

Целые, слава богу. Или не ему теперь мне стоит молиться?

Слезы потекли по щекам. На подкашивающихся ногах я добрел до любимых и обнял своих девочек. --">