Дмитрий Корсак - Люди спасают всех

Эос влюбилась в простого, но очень красивого пастуха и выпросила у Зевса для него бессмертие. В итоге пастух жил долго, но он одряхлел-усох, утратил разум и симпатии богини и превратился в насекомое. Цикаду.

— Я знаю одно, — ставил в разговоре точку старик. — Не правильно то, что человечество разделилось на две неравные части, и меньшая его часть оказалась решительно чужда всему человеческому.

И, горько усмехаясь, добавлял:

— Получается, ошиблись братья.

— Какие братья? — удивлялся Никита.

— «Человечество будет разделено на две неравные части по не известному нам параметру, меньшая часть его форсированно и навсегда обгонит большую, и свершится это волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой», — процитировал дед по памяти какую-то старую книгу. — Все сделали своими руками, без сверхцивилизации. И обгона не получилось, а вышло черте те что.

2

Заложив крутой вираж, вертушка ныряет вниз, но вместо приземления вдруг вновь резко набирает высоту. Рядом зависает машина третьей бригады.

Сквозь ругань комбрига просачивается информация: посадка запрещена. Разрешение на посадку может дать только хозяйка резиденции, но с ней нет связи. А чтобы лично испросить у нее позволение, надо сначала сесть. Такой вот замкнутый круг.

— Эта безголо… бессмертная ополчилась на домашнего робота и расколошматила его в хлам, попутно сто-то закоротив. Искусственный интеллект, управляющий всем в резиденции, пытался ей возражать, и она вырубила его. Соответственно, вырубилось вообще все, включая систему пожаротушения.

По лицу шефа видно, что он озадачен.

— А что мы можем без системы пожаротушения? Хрен да ни хрена, — ворчит Морж. — Только смотреть сверху, как это роскошество выгорит дотла.

— Точно, ничего мы тут не сделаем, — поддерживает напарника Дэн.

— Тихо! — рявкает командир, прислушиваясь к голосам в ухе. — Приказано найти эту безгмозг… хм… и доставить в безопасное место. Остальное не важно.

— В доме кроме госпожи еще двадцать человек, — вклинивается в разговор незнакомый баритон. В нем явственно слышится укор.

Это еще кто?

— Я мажордом, управляющий резиденцией. Вернее, управлявший.

— Вы можете перезапустить систему?

— К сожалению, нет.

— Разблокировать двери?

— Должен вас огорчить…

— Связаться с хозяйкой?

— Увы.

— Тогда придется взрывать. Всем приготовиться к высадке.

Никита проверил экипировку и натянул перчатки. Вертушка дернулась и боком двинулась к горящему замку.

— Пошел!

Стремительный дюльфер вниз, быстро отстегнуть веревку и бодро рявкнуть:

— На месте!

Боковым зрением Никита успевает заметить, как другие серые фигурки бегут к зданию, а обе машины вновь взмывают в воздух.

Экран перед глазами вспыхивает, рисуя трехмерный план замка с красной точкой посередине — это он сам. Над левой глазницей появляется женское лицо — объект поисков. Это лицо могло бы быть красивым, но остекленевший взгляд и капризно кривящаяся ниточка губ портят его.

Теперь включить боевой режим на костюме, пригнуться, минута на ожидание, пока глухой взрыв не разнесет вдребезги пуленепробиваемое окно, и вперед, в огненный ад.

Никита влетел в задымленный холл и застыл, удивленно глядя на широкую лестницу. По ней сверху вниз, противореча всем законам физики и опыту пожарных, стекал огонь.

— Шайтан, — пятится назад Клык. — Что за нафиг?

— Настоящее дерево, пропитанное натуральной мастикой и полиролем, — услужливо сообщает баритон.

— Кто ж так строит! — в сердцах бросает Морж. — За час же выгорит.

— Сорок пять минут, — поправляет его мажордом. — Лестница без металлического каркаса.

— Первая тройка направо, вторая налево, — раздается в ухе приказ. — Ник, не стой столбом, бегом наверх.

— Есть, — бодро кричит Никита.

Все как обычно: самый легкий и самый молодой в бригаде идет наверх.

— Вперед, вперед! — торопит командир.

Чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, Никита ныряет в клубы дыма. Фонарик на лбу почти не рассеивает серую пелену перед глазами, но виртуальная картинка на шлеме четкая, можно работать.

— На четвертом этаже люди, — подсказывает мажордом.

Да помню я, мысленно огрызается Никита, уворачиваясь от падающих вниз горящих обломков.

Площадка четвертого этажа. За запертой дверью слышны крики.

— Ник! Ты что --">