Максим Валерьевич Черноморченко - Ключики Соломона (СИ)

готов признаться. Только курить очень хочу.

Луконин вышел из-за стола, открыл дверь и крикнул в коридор:

– Дайте сигарету кто-нибудь!

***

Зураб Станиславович жадно затягивался сигаретой и поспешно говорил:

– Знаете, мне не страшно. Но противно, что пришлось делать. Я же православный, грех на душу брал. В церковь не хожу, но верю. У меня мать в «Белое братство» ушла, я ещё в школе учился. Отец от рака умер, лечился у тета-хилеров, говорят, запустил. Хотя я врачам тоже не доверяю – ничего нет у них, больница вся обшарпанная, так вот с колен встали…

– Не отвлекайтесь.

– Да-да, это я так, к слову. У меня жена тоже пошла на тренинг личностного роста к известному гуру, потом на другой, потом… потом, конечно, разошлись. Я ей не подходил, хотя тоже на тренинг записался. Тридцать тысяч, помню, заплатил. Но не помогло. Гармония аур нарушалась. Вот так вот. И все деньги отдала этим «Ключникам Соломона» или как там их… не помню, столько их похожих было…

Протокол писался легко. Луконин даже немного сочувствовал убийце – шарлатанов он откровенно не любил. Габарадзе рассказывал простую историю неудачника, не слишком умного и довольно мягкого человека, к которому просто липли всякие «очистители чакр». Потом его прорвало. Дальний родственник в Грузии умер, из разделенного с многочисленной родней наследства столетнего чабана ему досталась национальная одежда с традиционным кинжалом, разрешенным к ношению даже в советское время. Кинжал и натолкнул его мысль о кровной мести – в памяти всплыли старые фильмы о вендетте. Габарадзе сначала разделался с «гуру», который сбил с толку его жену, потом просто звонил по объявлениям и убивал.

– Я шесть человек убил. Грех мой велик, но душа спокойна.

– Понятно. Подпишитесь вот тут.

– Да.

– Прочтите сперва.

– Я вам верю. Да и вообще я человек конченый, какая разница…

***

Луконин пришел домой в муторном настроении. Как-то на него нехорошо повлияла история Зураба с нетипичным отчеством Станиславович. Пошел на кухню. Суп был холодный, он включил плиту его подогреть. На столе валялась забытая дочерью книга. Привычку читать за едой Луконин не одобрял. Он взял книгу, чтобы отнести Люське, и машинально бросил взгляд на название. На обложке по правилам дореволюционной орфографии было написано: «Папюсъ. Ключики Соломона». Луконин вздрогнул – он вспомнил слова Габарадзе на допросе: «…деньги отдала этим «Ключникам Соломона» или как там их, не помню». Не «ключники», а ключики!

В комнату дочери он вошел, глубоко продышав раз двадцать, наклеив на лицо фальшивую беззаботную улыбку.

– Люська, привет! Ты на кухне книгу забыла.

Люська сидела в медитативной позе, закатив глаза к потолку. Сфокусировавшись на отце, он вяло произнесла:

– Ага, сябки…

Потом сфокусировалась вторично и уже нормальным голосом спросила:

– Да ладно, ты чего такой напряженный? Подумаешь, забыла разок.

Тысяча первый разок, подумал Луконин, но не стал углубляться в ерунду, а спросил:

– А что за книга? Название забавное.

– Забавное! – дочка фыркнула и возмущенно ткнула пальцем в потолок, а, может, в высшие сферы. – Это же Папюс! Классика!

– О чем пишет?

– Не слышал?! Как вы живете, не понимаю…

Дочь произнесла целую лекцию про основы миропонимания новой эпохи, карму, сансару, чакры, ауру, энергетику, теургическую магию, астрал и прочую, на взгляд Луконина, очевидную ахинею. Обычно он взрывался на первой минуте и начинал неумело обличать глупость и безграмотность авторов эзотерической литературы. Заканчивалось всё логично – ссорой и взаимным недоумением, как вроде бы умный человек может быть таким дураком. Но сейчас Луконин мужественно вытерпел пятиминутный поток бреда, ведомый своей высшей целью.

– Ага, – покачал он головой с делано задумчивым видом. – Интересно, хотя я многое ещё не понял.

– Ну чё, типа я же не лектор, – надулась Люська, – тут надо вибрировать в унисон, тогда понимание и придет. Кундалини поднимется и всё дальше само.

Последняя фраза показалась Луконину двусмысленной, но слово «кундалини» вызвало у него

--">