Максим Валерьевич Черноморченко - Ключики Соломона (СИ)

ради небольшого «физкультурного крюка» вдоль проспекта.

Проспект был залит красно-желтым светом рекламы. Подворотни были темными провалами, где глаз отдыхал от мельтешения зазывных огней. Из ближайшего темного провала вдруг вырисовалось ещё более темное пятно и Луконин остановился. Тёмное пятно тоже замерло, раздвоилось, одно метнулось вглубь подворотни, а другое стало ниже и шире, и наконец выпало в освещенный участок проспекта человеческим телом. С растущей из булькающего разрезом горла тёмной лужей. Луконин бросился вслед убегавшему. Выхватил из кармана пистолет. Слава паранойе и нарушению инструкций! Подворотня оканчивалась проходным двором, но почему-то убегавший не воспользовался им. Слабый свет из окон второго этажа освещал стену с прижавшейся к ней фигурой. Луконин дослал патрон в патронник и фигура, услышав характерный лязг затвора, подняла руки.

***

– Эзотерический коуч, психоэнергет, православный целитель Анвар Таслоев, – хмыкнул опер, вертя в пальцах визитку жертвы. Синеватые блики мигалок придавали огороженному месту преступления празднично-дискотечный вид. Тело уже унесли, подробности ножевых ранений установят эксперты, а Луконин отправился в отдел, на допрос ошеломленного неудачей задержанного. «Физкультурный крюк» неожиданно испортил вечер, зато раскрытое по горячим следам убийство сулило премию. Да и вообще хорошо. Луконин без особых сомнений убивал в перестрелках девяностых, побывал в горячих точках – там вообще ножом резал, бывало. Но убийств в мирное время не одобрял. Да, хорошо. Понедельник обещал быть легким.

***

– Вам точно не требуется защитник?

– Нет.

– Габарадзе Зураб… Зураб Станиславович? – Луконин оторвался от протокола и недоверчиво посмотрел на задержанного. Горбоносый человек с густыми седеющими усами был похож на грузина, но отчество не вписывалось в картину.

– Да, отца в честь прадеда назвали, он поляк.

– Переводчик нужен?

– Нет, русский мой родной язык!

Задержанный не выглядел ни помешанным, ни блатным. Уныло смотревший в пол, он был похож на сельского учителя или передовика-механизатора из старого советского фильма. Луконин пробегал глазами текст и вбивал его себе в компьютер, попутно уточняя детали.

– Дата рождения точно?

– Семьдесят седьмой, первое февраля.

– Место рождения?

– Апатиты.

– Это город?

– Да.

– Гражданство?

– Наше. Россия, в смысле.

– Кем вы работаете?

– Наладчиком в НПО «Красный Октябрь».

Луконин набрал текст и откинулся на спинку стула, разминая пальцы. Суставы всегда немного ныли после клавиатуры и разминка снимала неприятные ощущения. Допрашиваемые же часто пугались, воображая, что следователь сейчас будет их избивать. Иногда очень помогало.

***

– По какой причине вы нанесли смертельные ранения гражданину Таслоеву?

В дверь коротко стукнули и вошел Потапов с каким-то листочком в руках.

– А, ты занят?

– Да, – кивнул Луконин.

– О, – прищурился Потапов, – а это не по магам?

– Да, – поморщился Луконин. – У меня вообще-то допрос.

– Ничё-ничё, – засуетился Потапов. – Я тоже заинтересован. Там же чурку порезали! Может это быть на почве национализма и расовой ненависти? У меня дело «Правых братьев» требуют скорее, ну, ты понял.

– «Правых братьев»? И Зураб? Ты посмотри на него! – иронически мотнул головой Луконин.

Потапов обошел безучастно сидящего задержанного, посмотрел на его черты лица и огорченно протянул:

– Да-а, блин… На «вайт прайд» не тянет… Ну ладно, я к тебе насчет графика отпусков заходил, потом тогда.

– Давай.

Потапов вышел, всей своей могучей спиной выражая разочарование.

– Да, – сказал вдруг задержанный. – На почве ненависти.

– Что? – не сразу понял не переключившийся ещё на допрос Луконин.

– Я их ненавижу. Простите, – задержанный поднял голову и посмотрел прямо на следователя, – я в кино видел, что на допросе можно курить. Очень хочется.

– Я не курю.

– Я

--">