Валерий Федорович Евтушенко - Звезда Мафусаила

полной информацией. Это и понятно, так как к ней в полном объеме было допущено лишь несколько членов Высшего Императорского Совета, курирующих силовые ведомства Империи. О том, что жизненно необходимый космонавтике терранит добывается на Обливионе, кроме них, не знал никто даже из членов правительства, хотя действительно разведки других галактических содружеств многое бы отдали за эту бесценную информацию.

Конечно, то обстоятельство, что на планету Обливион в системе Звезды Мафусаила ссылаются особо опасные преступники, секретом для широкой общественности не являлось. И ничего удивительного в этом никто не находил, так как на Земле еще в средние века было принято ссылать заключенных куда-нибудь в колонии подальше от метрополии. Но связывать терранит с Обливионом ни у кого не возникало и мысли. Немалую роль в этом играло и то обстоятельство, что это от планеты Терра в системе Сириуса, где находилась столица Империи, расстояние до Обливиона составляло около двухсот световых лет, а от систем, входивших в состав Звездной Федерации, Альянса Независимых Миров, Соединенного Звездного Королевства и других, он отстоял значительно дальше.

На Обливион заключенных доставлял всегда один и тот же транспортник, отправлявшийся с уже знакомой читателю космической станции «Клавдий Птолемей», зависшей на геостационарной орбите над Землей в Солнечной системе, персонал которого по условиям заключенного контракта должен был находиться на станции пожизненно. Контакты с кем-либо за пределами станции ее служащим были категорически запрещены, что позволяло исключить любую утечку информации. Транспортник, отправлявшийся на Обливион с очередным этапом заключенных, доставлял назад терранитовую руду, которой загружался до отказа. Утечка информации со стороны его экипажа исключалась, так как на транспортном корабле никакого экипажа не было, он следовал к Обливиону в автоматическом режиме, а заключенные на весь период полета погружались в анабиоз. Транспортники по мере совершенствования двигателей звездолетов, заменялись новыми. Сейчас эту роль выполнял «Жан Вальжан», который на самом деле транспортным кораблем и не являлся. Это был сверхсовременный линейный крейсер, способный разнести в пух и прах целую планету, совсем недавно сошедший со стапелей завода-изготовителя боевых звездолетов. Таких кораблей в Имперском Звездном Флоте были считанные единицы. Даже, будучи передан Имперской галактической пенитенциарной службе, и, официально считаясь тюремным транспортным кораблем, крейсер лишь сменил название, но продолжал числиться в реестре Имперских военно-космических сил. С него не сняли ни одной системы вооружения, лишь законсервировали орудия, пусковые ракетные установки, торпедные аппараты и запечатали доступ к ним и боеприпасам. Использование боевого звездолета в качестве тюремного транспорта являлось мерой вынужденной. В то время, как для обычного транспортника рейс на Обливион и обратно мог занимать два-три года, «Жан Вальжан» за один земной год успевал совершить минимум два рейса, а терранит Империи требовался все в больших количествах. Опасных преступников в последние годы становилось все меньше, поэтому на Обливион все чаще стали попадать осужденные, не совершившие тяжких преступлений, в том числе и политзаключенные. Единственное исключение оставалось в силе на протяжении многих лет — женщины на Обливион не ссылались.

Людей среди обслуживающего персонала колонии не было. Контроль за поддержанием порядка и дисциплины осуществляли киборги. За нарушение режима, попытку учинить драку, неповиновение предусматривались различные наказания. За выполнением норм по добыче терранита следили также бесстрастные кибернетические организмы. Тем, кто выполнял норму, полагалось усиленное питание и послабление режима. Кто отлынивал от работы, соответственно переводился на хлеб и воду. Особой охраны заключенных в колонии не существовало, так как бежать было некуда — вокруг, куда ни обрати взор, торчали лишь острые пики горной гряды. Добрая треть планеты представляла собой чередование совершенно безжизненных плоскогорий и разбросанных в беспорядке скал в вечном темно-багровом отблеске лучей древнего светила. Другая сторона Обливиона представляла собой равнину с редкими лесными массивами и растительностью такого же багряного цвета, местами пересекавшуюся мелководными реками, впадавшими в --">