Серж Орк (Mercenary) - Злые спасители

Mercenary Злые спасители

Чтоб тебе жить в эпоху перемен

Древнее китайское проклятие

Красс Тоеши, не спеша распрягал Мокшу - молодую и сильную трирскую кобылу-трехлетку, служившую предметом искренней зависти всех ближайших соседей из выживших после войны. Его одолевали всевозможные, как нелегкие, так и приятные размышления... Последних, к счастью, было больше, намного больше.

Плохо радоваться чужому горю, зато чем меньше везут в город продуктов, тем дороже их можно продать. А чем меньше таких же, как он крестьян, приезжает в город и покупает у ремесленников их продукцию, тем дешевле стоит товар.

Хвала Орхису-Светоносному, война его семью стороной. Не то, что к примеру, соседей. Из всей семьи только Дениз, сын, и выжил. Весь хутор спалили, ни животинки, ни инструмента, даже сарайчик, и тот разнесли, одна земля, собственно у парня и осталась в наследство. Так что, когда пришел он к Неленке свататься, то взяли мы его в семью, благо, дочка то и сама была очень не против. Зато теперь надел, считай, двойной.

Повезло сторговаться с купцом, торговавшим скотиной, и купить у того еще одну корову к имевшейся уже Зорьке и, самое важное, жеребца-трехлетку. Теперь, имея в хозяйстве кобылу Мокшу и жеребца, имя которому Красс пока еще не придумал, можно будет получить в год по жеребенку. А их уже, вырастив, можно будет продавать новым соседям. Которые обязательно придут на опустевшие после войны земли. Эх, жаль, за бычка купец просит несусветные деньжищи - целых десять золотых! Ну ничего, еще годик-два и куплю... Похоже что новая королева принесет счастье бедному Фенриану, недаром крестьяне ее называли между собой "Светлой".

А вот и родной хутор, младшенькая, Харизка, несется навстречу, ух, ласточка ты моя...

- Папка вернулся! Папка, а ты мне купил леденцы? Папка, а ты королеву видел? Папка, а ты все продал? Папка, а ты...

- Хариза, а ну, не мешай отцу, видишь, он устал с дороги. - так, ну это Неленка, старшая. Как вышла замуж, так сразу стала из себя изображать взрослую. Ну так, девке чай семнадцать, восемнадцатый идет, скоро праздновать будем.

- Да, все купил, нет, не видел, продал, егоза, дай я хоть с телеги слезу. - а фиг там, так с висящей на шее, визжащей и дрыгающей ногами дочуркой, Красс и слез с телеги.

- Хариза, вот леденец, все, не мешай. Нелена, принимай свертки.

- Па... Ты... Ты купил и корову и лошадь?

- Доча, присмотрись... - в голосе Красса даже не сквозила, а откровенно светилась радость.

- Па... Это же... Это жеребец!!! Па... Ты умничка!!! Ура!!!

- Да, только вот на бычка не хватило денег. Авось через год купим. А где Дениз, Адлер, где мать? В поле?

- Да, все трое там. Скоро уже будут, вечер как-никак.

Хариза, с увлечением сосавшая леденец и радостно прыгавшая вокруг новых питомцев, остановилась и стала пристально вглядываться вдаль.

- Папка, глянь-ка, никак Адька бежит. Небось углядел тебя, вот и бежит.

Красс вгляделся туда, куда указывала младшая. Да, действительно, вдалеке, бежала маленькая фигурка его среднего сына, Адлера.

Вечером вся семья сидела под развесистой яблоней возле дома. Ужинали, слушали отца. Старшие, вчетвером, обсуждали вопрос покупки бычка.

- Папа, может, все-таки рискнем, возьмем у иринийцев золото в долг, да купим в этом году? Вас они уже знают и авось не такой грабительский процент загнут? - ну да, Дениз, конечно же ты за то, чтоб как можно быстрее обзавестись своим хозяйством. А меня уже без напряга "папой" величает, привык уже.

- Па, я понимаю, что и страшно, и все такое, но... - Неленка. Ну да, конечно же, мужа поддерживаешь. А как прижимаешься к нему. Да и он тебя не сторонится. Хорошая вы все же пара. Эх, детки, детки.

- Что скажешь, мать? - ну, давай, дорогая Талиса, что ты скажешь. Ты у меня баба умная, много дельного советовала всю жизнь.

- Да что я скажу, может давай, половичку подымем, а?

Третья половица от входа в дом. Усиленная, чтоб ни в коем случае не скрипела. Подымешь, а под ней кирпичи. Вроде все раствором замазаны, только один не в растворе, а в крашенном песке. Поковырять, да и вытащить кирпич. А под ним еще один. Печник сказал тогда, что два кирпича защитят даже если сгорит весь дом. Нет печника, погиб, когда Освободители Королевы шли мимо, так что о тайнике не знает теперь никто посторонний. А под вторым кирпичем - одиннадцать, нет, уже девять золотых. Два мы на свадьбу достали. Каженный годик по ползолотого клали.

- --">